Глава 4. Рассказы о горе Ямантау

24 января 2022 02:58

484

0

Книги о Белорецке и р-не По тропам Южного Урала

Главный редактор

НА СТАРОЙ ТРОПЕ

   Каждый день похода - это новый мир, новое открытие. Сего­дняшний день не исключение. Прямо перед нами Машак и Ку- мардак. Справа от нас Черные скалы. Слева Шихташ. Вдали за ним виден Ямантау. Как он красив даже издалека! Что-то зага­дочно-манящее есть в нем.

   Под ногами у нас замкнутое со всех сторон ровное зеленое- зеленое плато с лентой реки посредине. Это Большой Инзер. Спускаемся к нему. Упираемся в остатки моста на реке - не­сколько торчащих из воды полугнилых опор. Дальше пути нет. Удивительно точно попадаем в нужное для нас место. Нужным местом для нас был именно этот, уже полвека не существующий мостик. Когда-то давно слышал, что у этого мостика на проти­воположном берегу Инзера можно найти следы старинной тро­пы на Ямантау. Теперь эти места - глушь непроходимая.

   Ставим палатки на берегу реки. Пока готовится ужин, беру с собой двух помощников осматривать берега реки - возможность переправы. Большой Инзер! Кто же не знает, что это горная ре­ка, быстро бегущая по каменным валунам. И вдруг ничего похо­жего. Глубокая, широкая и совершенно спокойная река. Не мо­жем даже определить, в какую сторону течет. Брошенные в во­ду сухие веточки и листья лежат на воде без движения. Ширина реки 12-15 м. Берега обрывистые, подмытые, вода наполнила их по самую верхнюю кромку. Подойти к воде невозможно. Места­ми вода вышла из берегов. Пытаемся измерить глубину - 2-3 м.

   Идем вдоль берега более трех километров, а брода нет. Пе­ред нами встает задача, как перебраться через такую реку с тя­желенными рюкзаками. Одну задачу мы решили, сумели до­браться до этой реки. Подбираю на реке наиболее узкое место с наиболее высоким берегом с нашей стороны. После ужина при­вожу сюда ребят с топориками, и начинаем строить мост. Рубим и сваливаем в воду одну за другой несколько елей и пихт так, чтобы своими вершинами они доставали противоположный бе­рег. Первое дерево тонет, следующие ложатся одно на другое, последнее оказывается поверх воды. Перебираемся по нему на другой берег и теперь уже с другой стороны сваливаем еще не­сколько деревьев - навстречу первым. Получается мост. Однако свободно по нему ходить еще нельзя. Нужны барьеры. Рубим шесты и вбиваем их в илистое дно реки вдоль нашего моста че­рез каждые два-три метра. К верхней части кольев на высоте по­лутора метров от воды привязываем горизонтальные жерди - получился барьер. Теперь мост действительно готов и не только для нас, но и для всех туристов, что пойдут вслед за нами по на­шей тропе. Радостные, удовлетворенные результатами своего труда, возвращаются ребята в лагерь к ночному костру.

   По дороге изучаем этот отрезок реки со стоячей водой. Ока­зывается, длина его около трех километров. Выше этого плеса Инзер бежит с крутых склонов Машака, бежит быстро по ка­менным валунам, словом, нормальная горная река. Ниже плеса у самых стен Шихташа он снова бросается вниз, шумит и грохочет по каменному руслу. Чуть ниже опор разрушенного моста с про­тивоположной стороны в плес вливается речушка Куянтавка. В нижней части она тоже глубокая со стоячей водой. Вместе они образуют известный нам «рыбачий плес» Инзера. Вся низина между Инзером и Куянтавкой - топкое большущее болото с крупными кочками, заросшими редкими деревьями. Деревья на кочках низкие, кривые, тонкие и все полумертвые. Завтра с ут­ра нам придется форсировать это болото. Много позднее мы уз­наем, что здесь в окружении горных кряжей на высоте 711 м в глубоком прошлом образовалось очень ровное плато длиной до 4 км и шириной до 3 км. С севера на юг эта горная равнина раз­резана рекой Инзером, а с запада Куянтавкой. Вода рек, запол­нив промытые русла, на такой идеально ровной площади стоит почти без движения.

   Переправу через реку начинаем утром после завтрака часов в десять, свернув лагерь и спрятав часть продуктов на обратную дорогу. При переправе каждый старался оказать помощь това­рищу. Особенно активны были Вова Ярушин и Саша Ащаулов. Под их руководством мальчики перенесли через реку рюкзаки всей группы, помогли перейти девочкам и классному руководи­телю Тамаре Емельяновне. Сразу же за мостом начинается глу­бокое болото. Вброд идти нельзя, а по кочкам невозможно, они очень редко расположены, да с рюкзаками и не напрыгаешься. Остается один путь - идти самой кромкой болота у реки, она чуть повыше окружающей воды. Надо постараться добраться до оставшихся устоев моста. Там должна начинаться нужная нам тропа. До куянтавских печей она будет нам по пути.

   Бровкой берега путь оказался тоже нелегким, так как часто берега в обычном понятии не было. Воды реки и болота смыка­лись между собой. Берег уходил под воду. Приходилось ногами нащупывать корни деревьев и, опираясь на них, двигаться впе­ред. С большими трудностями все-таки преодолеваем болото и выходим к мосту. Снова радость - находим нужную нам тропу. По этой старой, давно заброшенной тропе вдоль куянтавского плеса идем больше километра. Дальше тропа начинает заметно подниматься, вскоре появляется совершенно открытое и очень красивое солнечное место. Расположено оно на возвышенности, в самом центре амфитеатра из гор. Угадывается, что здесь-то и были когда-то куянтавские печи. Удивительно, на каком краси­вом месте они были построены. Сейчас, спустя полсотни лет, нет и следа от прошлых построек. Кругом холмистое поле, заросшее травой и цветами. Трава здесь чуть ли не в рост человека. Про­щупываем в траве тропу, определяем, что она пошла на север че­рез возможный и единственный здесь перевал в горном массиве Машака - на ту сторону гор, к реке и поселку Юрюзань. Туда нам не нужно. Наш путь лежит на запад к виднеющимся вдали вершинам Ямантау и Куянгау.

   Покидаем тропу и дальше идем по ориентирам. Переходим на правый берег Куянтавки, здесь она уже маленькая горная ре­чушка. Попадаем сразу в дремучий заболоченный лес. Стараем­ся держаться ближе к речушке, чтобы не потерять направление. Несколько раз нам под ноги попадаются отдельные участки ког­да-то существовавшей тропы. Подъем становится круче. Однако болото продолжается и дальше. Лес - осина и очень невзрачная береза. Бросается в глаза большое количество чаги на стволах этой березы. Попадаются отдельные стволы, на которых насчи­тываем до десятка наростов чаги. Идем по болоту уже больше часа, а ему все нет конца.

   Вдруг под ногами в болотной жиже чувствуем какое-то твер­дое основание, стараемся держаться его. Через некоторое время на поверхности жижи выступает дорожка, выложенная красным кирпичом. Она нам кажется каким-то чудом. В глухом лесу, в тайге, в болоте и вдруг дорожка, выложенная из кирпича рука­ми каких-то людей. В любом направлении от нас на 30-40 км нет ни одного жилья. Кто, когда и зачем выложил эту дорожку? Дальше она идет уже по сухому месту, вся заросла травой, трава растет и в щелях между кирпичами. От этого она становится только более интересной - таинственной. Однако на вопрос «за­чем она выложена?» мы сразу находим ответ: «чтобы без боль­ших трудов мы могли перебраться через это болото». Некото­рое время идем по этой тропе. Она выводит нас на крутой и со­вершенно сухой участок горы. Здесь кирпичная кладка кончает­ся, однако остается выбитая в земле довольно заметная тропа. Пошел густой пихтовый лес с огромным количеством сухостоя. Многие деревья уже давно упали, загородили тропу. Из-за них мы часто теряем тропу, тратим время и усилия на ее поиски. Слева появляется мощная каменная река, постепенно она отжи­мает нас вправо. Отдыхать приходится все чаще и чаще. Обыч­но через каждые пятьсот метров пути валимся на бок, снимаем рюкзаки и отдыхаем. Через два-три таких перехода мы попада­ем в мертвый лес. Картина настолько неожиданная, что неволь­но замерли.

   Деревья стоят и большие, и малые - и все мертвые. Хвои и даже коры на них нет. У многих и ветви уже отвалились. Стоят отбеленные временем голые великаны. Травы в этом лесу тоже нет. Голая, серая, сухая земля. Ни пятнышка зелени. Зато хоро­шо заметна сохранившаяся здесь тропа. Идти по такому лесу жутковато. Толкнешь ненароком дерево, которое тебе под силу, и оно с шумом и треском падает, увлекая за собой соседние. Пы­таемся поскорее выбраться из этого мертвого царства. Однако не тут-то было, не скоро оно кончается. Приходится делать при­вал в таком лесу. Со всей предосторожностью размещаемся вдоль самой тропы, предварительно выбрав место, где мертвые деревья стоят как можно реже. Однако без неожиданности все- таки не обошлось. Один из пареньков, сидя возле своего рюкза­ка, забывшись, привалился спиной к дереву и, видимо, уперся но­гами в землю. Небольшого нажима оказалось достаточно, что­бы дерево рухнуло. Хорошо, что оно упало в сторону от тропы. Пострадал немного сам виновник, корнями упавшего дерева его подбросило вверх. Кроме испуга он получил несколько ушибов и ссадин. Удивительно комичным был его полет с широко раски­нутыми в стороны руками и ногами. Под общий хохот ему при­шлось оправдываться, почему он нарушил запрет опираться на мертвые деревья. Урок был наглядным.

   Делаем еще один бросок и выходим из мертвого леса. Наше внимание сразу привлекает шум воды справа. Шум очень внуши­тельный. Какая же радость для нас - мы оказываемся у неболь­шого водопада на Куянтавке. Высота его около двух метров, но количество падающей воды внушительно. Решили пообедать ря­дом с такой красотой. Пока варится обед, успеваем освежиться под таким душем. После обеда, поднимаясь вверх по Куянтавке, мы нашли еще три таких водопада, и все это на сравнительно ко­ротком участке пути. К сожалению, близко к речке не подой­дешь. Она бежит в непроходимых, недоступных завалах.

   Путь идет все круче и круче в гору. Отдыхать приходится че­рез 12-15 минут хода. С некоторых пор мы слышим, что кто-то впереди нас идет. Пытаемся догнать, но пока ничего не получа­ется. Постепенно завалы из каменной реки слева и настоящей реки справа сходятся между собой впереди нас острым клином, узкой щелью. Дальше пути нет. Когда мы это обнаружили, уви­дели впереди стоящего на нашей тропе красавца-лося. Мы за­мерли, он тоже. Между нами не более двадцати метров. Вот, оказывается, кто уже давно шел впереди нас. Мы просто, не зная сами того, загнали его в ловушку. Дальше ему пути нет. И слева, и справа, и впереди него оказались громадные каменные зава­лы - для лося они непроходимы. Вот он и развернулся на тропе рогами к нам, ждет, что дальше будет. Решаем освободить для него тропу. Сходим с тропы в стороны, но больше двух-трех ша­гов сделать не можем. Прижимаемся рюкзаками к завалам. Ос­вобожденный проход на тропе узок, лось стоит без движения. Мы с Володей Терешиным оказываемся первыми в этом живом коридоре из туристов. Даю туристам распоряжение: на тропу ни при каких обстоятельствах не выходить. Мы же с Володей поти­хоньку начали подходить к лосю с двух сторон. Видно, как он тя­жело дышит. Бока его то сильно западают, то поднимаются. По всему корпусу волнами ходит дрожь. Голова резко подерги­вается при каждом сильном вздрагивании. Из широких и мокрых ноздрей с легким подсвистом вырывается воздух. Уши так и хо­дят понемногу в ту и другую сторону. Чувствуется, что лось на­пряжен до крайности. Еще миг - и лось огромным прыжком бро­сается по тропе вниз и как вихрь проносится между оробевшими туристами. Какое-то время молчим. Потом все бурно делятся своими впечатлениями. Никто из туристов так близко никогда не видел лосей. Такую встречу с лосем, да еще на такой узкой тропе, где по-настоящему и посторониться некуда, разве можно забыть? Только ради одной такой встречи стоит идти в поход в горы!

   С трудом перебираемся через хаос каменной реки и сразу по­падаем в дремучий зеленый пихтовый лес. Он идет сплошной стеной вдоль каменной реки. Долго ищем в этой темно-зеленой стене хотя бы небольшую щель. Поиски оказались напрасными. Приходится браться за топорики, чтобы прорубить для себя и для своих рюкзаков тропу. Начались новые трудности.

ЛАГЕРЬ НА АЛЬПИЙСКОМ ЛУГУ

   Лес кончился внезапно. Началось высокогорное болото с ку­старниками вереска и редкими островками низкорослой карли­ковой березки.

   Наконец-то можно ориентироваться, куда же мы вышли. До этого пять часов труднейшего подъема на большую гору по глу­хому таежному лесу. Пять часов подъема по непроходимому ле­су, через лесные завалы и каменные осыпи, заросшие мхом и пихтовым стлаником - без тропы, без ориентиров. Только из­редка слева от нас в редкие просветы между деревьями вдруг по­кажутся удивительно мрачные скалы Шихташа. Всего несколь­ко раз порадовали нас тоже мелькнувшие в просветах между де­ревьями, но уже справа удивительно солнечные каменные осы­пи и альпийские луга Машака.

   И все-таки мы шли правильно. Путь подсказывало чутье, шестое чувство. Шестнадцать туристов школы №5 (десятикласс­ники) - все довольно опытные, это их шестой поход со мной в го­ры, Сменяя друг друга через каждые десять минут, мы настойчи­во прокладывали себе дорогу через глухую тайгу. Иногда мы оказывались в таком положении, что при всем желании не мог­ли изменить направления своего пути. С левой стороны часто возникало русло огромной каменной реки, начинающейся высо­ко в горах, под самым Караульным Камнем. Справа от нас все время грохотала в каменных валунах шумная горная речушка, образующая на своем пути с десяток небольших водопадов. Она так густо заросла пихтарником, так сильно была завалена погиб­шим лесом, что не всегда удавалось добраться до воды.

   Как ни тяжел был путь, но мы все-таки вырвались из объя­тий тайги. Перед нами открылся необъятный простор. Следы ус­талости на лицах сменяются радостью. Бурное ликование охва­тывает всех. Радуемся тому, что тяжелый путь уже пройден, что вышли абсолютно точно - куда нам и надо. Как говорится, попа­ли в самое яблочко. Радуемся тому, что перед нами внезапно от­крылась невероятная красота, дух захватывает.

   Прямо перед нами за болотом и кустарниками вереска начи­наются прекраснейшие альпийские луга. Их узкие зеленые по­лоски дорожками-язычками убегают в громадные каменные осыпи главной вершины нашей горы. Вершина дышит мощью и суровостью, поражает величием. Громадный массив из камен­ных нагромождений уходит вверх еще на 300-350 м. Легкое куче­вое облачко прилегло отдохнуть на его левое плечо, чуть пони­же вершины. Прилегло и не собирается никуда уходить.

   Слева воткнулся в небо острый шпиль Караульного Камня. Он особенно красиво выглядит на фоне величавых каменных осыпей Куянтау. Справа в стороне во всей красоте предстала пе­ред ними громада Машака. Те же скальные гребни и каменные осыпи, опоясанные снизу поясами альпийских лугов, что и на многих других горах. Все то же, да не то. Веет опрятностью и приветливостью. Видимо, поэтому в народе называют ее Весе­лой горой.

   Пятиминутный отдых превратился в получасовой. Однако дневной переход еще не закончен. Часы показывают семь вече­ра. Двенадцатое июля. Солнце коснулось уже левого плеча глав­ной вершины. За несколько минут прокатилось над задремавшим облачком и начало скрываться за каменную стену вершины. Гро­мада вершины высоко вознеслась в небо и загородила почти всю западную половину неба. У нас закат, а кругом и даже внизу еще не менее двух часов будет сиять солнце. Надо спешить. Впереди у нас высокогорное болото и хлопотная разбивка базового лаге­ря. Все рвутся вперед. В один бросок, без передышки, за полчаса форсируем болото. Идем по пояс в траве, ноги тонут в вязкой бо­лотной жиже. Тяжелые рюкзаки мотают из стороны в сторону. А тут еще тонкие, но крепкие и упругие, густо переплетающие болотную жижу, корни кустарников. Нашей тяжести они не вы­держивают. Ноги скользят по корням, срываются и провалива­ются между ними. Вытащишь одну, завязла другая.

   Любуемся карликовыми тундровыми березками. Какие же они маленькие, по пояс или чуть выше. Причудливо изогнуты и скручены не только стволы и ветви, но торчащие поверх болот­ной жижи корни. Листья такие мелкие - миниатюрные. Нельзя не полюбоваться и кустарниковыми зарослями вереска. Только на такой высоте можно повстречаться и с тундровой березкой и с вереском.

   Болото постепенно мелеет. Становится суше. Наконец, мы на альпийском лугу. Море сочной ярко-зеленой травы все в цве­тах. Цветы на альпийских лугах и на гольцовых осыпях всегда невероятно яркие по окраске. Альпийский луг ярко-зеленой, буйно цветущей широкой лентой, под самой гольцовой осыпью опоясывает всю главную вершину горы, захватывает высоко­горную седловину - перевал между двумя вершинами, затем по­лукольцом опоясывает каменные осыпи Куянтау и обрывается у Караульного Камня - над пропастью. Везде верхняя кромка аль­пийских лугов ограничена каменными осыпями гольцовой зоны, а нижняя опушкой леса, выбегающего из низин к вершинам по- луторатысячников.

   Трава на альпийском лугу оказалась такой густой и высокой, что мы сразу же тонем в ней по самые плечи. Посмотришь со стороны на туристов, и кажется, что по траве катятся одни голо­вы. Невольно обращаем внимание на то, что весь альпийский луг делится невидимой линией на две части. Левая вся в белых цветах, правая в розовых. Линией раздела оказывается довольно большой ручей, бегущий с вершины перевала через весь альпий­ский луг. Забегая вперед, скажу, что пока мы жили на этом лу­гу, за десять дней окраска его сменилась два-три раза. А какой стоит аромат! Лучшее место для нашего лагеря трудно себе и представить! Есть только один недостаток - далеко ходить за дровами, вниз до опушки леса. В случае непредвиденных обсто­ятельств, а они, к сожалению, бывают не так уж редко, это мо­жет обернуться бедой. Разум подсказывает, что нужно покинуть это место, спуститься по ручью метров на двести до кромки ле­са и там ставить палатки. Однако красота окружающего мира покорила всех. Раздаются дружные голоса: «Ставим лагерь здесь! Разве можно добровольно уйти от такой красоты? За дро­вами будем ходить сколько угодно!»

   Уходить не хочет никто. Приходится подчиняться общему желанию. Ставим палатки. Через некоторое время среди моря цветов, в амфитеатре из скальных нагромождений и каменных осыпей, высоко над окружающим миром появляются наши па­латки, как крупные цветы - они тоже цветные. Еще несколько минут, и вспыхивает ярким тюльпаном вечерний костер. Наш лагерь на высоте 1400 м начинает жить. Десять дней и ночей он будет нашим замечательным домом.

   Кончается ужин. Потрескивает в костре сухой можжевель­ник. Весело журчит, разговаривает у наших ног шумный ручей. Лежим в душистой траве у костра. Настроение приподнятое. Трудности позади. Наш лагерь в центре прекрасного мира. Лежи и любуйся. Погода замечательная. Свой лагерь мы поставили так, что за спиной в нескольких метрах начинается гольцовая осыпь главной вершины Ямантау. Западной половины неба и го­ризонта мы, к сожалению, не видим. На юг - гольцовая осыпь Куянтау. На север - хребет Веселого Машака с его красивыми горными расщелинами - перевалами, каменными осыпями и зе­леными альпийскими лугами. Прямо перед нами шпиль Кара­ульного Камня. За ним по обе стороны во всю необъятную ширь и даль, раскинулся прекрасный мир. Далеко внизу горные цепи. Сколько их? Насчитываем более десятка. Последняя горная цепь на горизонте - это хребет Аваляк с громадным Иремель- ским комплексом, вознесшимся вверх почти до уровня с нами. Все горы покрыты морем зеленых лесов. Ночная тьма скрывает сначала дальние, а потом и ближние контуры гор, заполняет все долины. Вершины и гребни гор некоторое время еще видны, за­тем исчезают и они. Зато небо становится все глубже и глубже. Появляются звезды, сначала только отдельные более крупные, а потом и весь огромнейший звездный мир, во всем своем вели­чии открывается нашему взору. Лежим притихшие, чувствуя се­бя песчинками в этом бездонном мире.

   Горизонт на востоке становится опять видимым. Постепенно все четче обозначаются контуры Аваляка, подсвеченные сзади серебристым лунным светом. Проходит какое-то время, и из-за гор выплывает круглый диск луны и медленно поднимается вверх. Луна кажется громадной. Костер прогорает. Теперь уже тьма стоит рядом с нами. Небо над головой темно-синее и неве­роятно глубокое. Звезд стало еще больше. Кажется, чувствуешь всю глубину вселенной.

   На правом плече Куянтау что-то сверкнуло. Яркая точка вы­ползает из-за каменной стены, двигается к западу. На небе над самым перевалом повисает маленький шарик планеты Юпитер. Это уже не яркая точка, какую видим обычно на небе, а малень­кий шарик. Объясняется все просто. Воздух чистейший. В нем нет ни городской промышленной пыли, ни паров влаги, что все­гда в избытке присутствует в низинах между горами. Поэтому так четко и ясно (и крупно) видим звезды и планеты.

   Слушаем жизнь ночного мира. Вот по каменным осыпям прозвучали чьи-то шаги, где-то недалеко несколько раз подряд стукнул камень о камень. Снова шаги. Снова стук камней. Затем в разных местах зазвучали чьи-то голоса, бормотанье и писк. Пора спать, сегодня день был очень трудным. Но, как обычно, начинают раздаваться настойчивые просьбы рассказать что-ни­будь страшное. Приходится уступить. В результате сидим у кост­ра еще долго, пока сон не начинает смыкать глаза.

ВСТРЕЧА НА ГЛАВНОЙ ВЕРШИНЕ

   Первое утро, конечно, все проспали. Восхода солнца никто не видел. А жаль! Ведь оно восходит за горизонтом ниже нас. Это необычно. После завтрака взбираемся на главную вершину. Дежурного в лагере, как обычно, не оставляем. Подняться на вершину хотят все.

   Поднимаемся по одной из узких зеленых язычков-дорожек, убегающих с альпийского луга высоко в каменные осыпи. Выби­раем дорожку, выше всех подбирающуюся к вершине. В верхней части ее находим небольшой, но замечательный родничок на высоте 1550 м, это настоящий подарок нам. Отдыхаем, фотогра­фируемся, любуемся огромным миром, что раскинулся под нами далеко на юг и на восток.

   Осыпи главной вершины состоят из каменных глыб, слегка округленных с углов и граней. Много глыб плоских и остро­угольных. Встречаются плоские каменные глыбы с четко вы­полненной волнистой поверхностью. Каждый такой камень - сильно увеличенная стиральная доска (были когда-то такие в широком употреблении). Камней таких много. На всех глубокие волнистые гребни одинаковой формы, размеров и рисунка. Кстати, такие камни мы встречали и на Иремели, и на других вы­соких вершинах. Как могли в природе образоваться такие волни­стые камни да еще на разных горах?

   Вершина нашей горы - это очень большое каменистое пла­то, вытянутое с юга на север. Все плато покрыто разных разме­ров валунами с зелеными промежутками из низкорослой тундро­вой травы. По зеленым островкам везде раскинуты необычайно яркие цветы. Многие из них редкие. Рвать их нельзя. Все со мной соглашаются. Вообще ничего нельзя рвать на такой высоте - все растет в тяжелых высокогорных условиях. Плато горизонталь­ное, только в северном конце его сохранились небольшие ска­лы - останцы. Здесь установлены различные мемориальные до­ски, бюсты, барельефы и обелиски, а также большой почтовый ящик из хромированной стали. Этот почтовый ящик - самая большая ценность для туристов, в нем хранится большая книга - журнал регистрации туристов и записи их впечатлений, а также пачки их писем.

   Вот мы и у самой высокой точки вершины. Отметка 1645 м. Вскрываем почтовый ящик. Отмечаемся сами, делаем свои запи­си и с интересом читаем чужие. Каких только записей здесь нет! Вот последняя запись - просьба помочь разыскать пропавших товарищей, трех студентов из города Орла, отбившихся от груп­пы 9-го мая. В то время вся верхняя половина нашей горы была прочно накрыта тучами. Туча на вершине лежала тогда целую неделю. Жуткий холод. Резкий пронизывающий ветер. Снег под ногами, снег в воздухе. Видимость в туче 15-20 м. О результатах поисков записи нет. Другие записи тоже говорят о плохой пого­де, о трудностях подъема на вершину, об отсутствии видимости, о жутком холоде. Нам же очень повезло. Огромное ясное голу­бое небо. Яркое солнце! Прекрасная видимость на десятки кило­метров! Только холодный ветер очень мешает. Но стоит опус­титься с вершины всего на сотню метров ниже, и ветра уже нет.

   С верхней точки останцев любуемся красотой окружающего мира. Первое впечатление, что мы находимся на крыше мира. Это рождает в душе радость. Видно во все стороны очень дале­ко. Особенно далеко на восток и на юг. До Белорецка полсотни километров, а видно много дальше. Хорошо распознаются кон­туры гор: Малиновки, Кирели, Уралтау, Арвяка и др. На восток за десятки горных хребтов четко просматриваются Кумардак, Тыгын, Аваляк, Иремель. На север за высокими ближними гор ными кряжами просматривается даже далекий Большой Ше­лом - третья по высоте вершина Южного Урала. Только на за­пад громадный и длинный горный хребет Нары не позволяет взорам проникнуть далеко. Зато сам хребет так красив - глаз не оторвешь. Глубокие ущелья рассекли его на три части. Наибо­лее скалистая и суровая, вся в острых вершинах, северная часть. Самая близкая средняя часть имеет вершину в виде ровного ка­менистого плато с красивыми останцами на середине. От нас они смотрятся как караван двугорбых верблюдов, идущих по каме­нистой пустыне с запада на восток. От того, что все эти верблю­ды один другого меньше, создается полная иллюзия перспекти­вы. Словно караван идет издалека, вытянувшись в длинную це­почку. Эти останцы, безусловно, являются редчайшим памятни­ком природы.

   Пока любуемся горами, к нам подходят туристы из Сверд­ловска, студенты госуниверситета. Четыре человека: два парня, две девушки, и с ними сибирская лайка. Знакомимся. Идут они по горным хребтам от самого Златоуста. Снаряжение легкое, без палаток и спальников. Продукты подкупают или подзараба­тывают в редких населенных пунктах, куда спускаются с гор. Еще день тому назад у них было две собаки. Но вчера в первой половине дня в каменных осыпях соседнего Машака они наткну­лись на медведя. Он устроился на дневной отдых, залег между камнями гольцовой осыпи на открытом месте. Собаки подняли его и начали яростно атаковать. Убегая от собак и людей, мед­ведь вынужден был отбиваться и успел одну собаку разорвать. Свердловчане очень испугались, как говорится, ахнуть не успе­ли, как лишились одного четвероногого друга.

   Свердловчане очень понравились нам дружелюбием, привет­ливостью, понравились и мы им, так что мы объединились и весь день путешествовали вместе. Двумя часами позднее мы повстре­чались с туристами из Саратова, а под вечер с большой группой туристов из Челябинска. Но эти встречи уже далеко не походи­ли на первую. Обмен приветствиями. Краткие взаимные рас­спросы. Пожелания удачи. Расставание.

   Еще с останцев мы обратили внимание на странно располо­женные камни. В их расположении распознавалась какая-то си­стема. Оказалось, что туристы придумали из камней выклады­вать названия своих городов. Вот выложено «Москва», рядом «Пермь», а между ними наше «Серменево». Между городами «Таганрог» и «Мирный» мы выложили из камня «Белорецк».

   Свердловчане нашли место между «Ленинградом» и «Волгогра­дом».

   На этот раз мы решили обойти вершину по ее склонам. Са­мым интересным показался северо-восточный склон. Мы сразу же оказались на громадных многолетних снежниках. Три снеж­ника параллельными полосами метров на двести спускались вниз. С такими снежниками мы встречаемся не первый раз. Встреча­лись и на Иремели. Образуются они обычно в глубоких распад­ках - щелях среди каменных осыпей на северо-восточных скло­нах высоких гор. Размеры их все время меняются. Иногда дости­гают 200-300 м в длину при толщине 3-5 м. Снежники в середине июля вызвали у ребят удивление, радость и восторг. Что только не проделывали они на снегу. Всем захотелось покататься. Про­лететь с ветерком двести метров вниз, сидя на только что сбро­шенной с плеч штормовке. Что может быть интереснее?! Где еще можно найти снежные горки в середине лета? Мчаться по снежникам чудесно! Однако потом карабкаться вверх, конечно, утомительно. Поэтому уже через час все выдохлись. На втором снежнике мы увидели следы, похожие на следы человека, только большие и босые. Следы идут поперек двух снежников, уклоня­ясь книзу. Заинтересовались, начали рассматривать их. Глубоко вдавлена в снег пятка, длинная ступня заканчивается четко отпе­чатанными тремя пальцами. Два следа идут все время рядом и за третьим снежником теряются на большой брусничной поляне, среди можжевеловых зарослей. Однако, что за следы? Чтобы рассеять возможное недоумение, скажу сразу, что позднее мы и сами научились оставлять на снежниках такие следы.

   За можжевеловыми зарослями натолкнулись на интересные и красивые скалы. Красивы они и общим видом и тем, что каж­дая скала в отдельности похожа на какую-нибудь фигуру. Все они густо заросли пихтовым лесом. Каждая елка, пышная в сво­ем наряде, обильно усыпана небольшими вертикально стоящими фиолетовыми шишками. Даже эти необычные шишки целое чу­до. Оставляем знакомство со скалами на завтра.

   Забираемся снова на вершину горы, продолжаем исследовать ее, обходя вдоль по периметру. Прыгаем с камня на камень и час, и два, и три. В глазах начинает рябить, голова кружится. Сказывается однообразие каменных валунов, утомление и, воз­можно, некоторое разряжение воздуха. Время от времени садим­ся на каменные валуны и любуемся окружающей красотой. Яр­кие неизвестные нам цветы уютно расположились в щелях меж­ду каменными глыбами. Горный лук - нескольких разновиднос­тей с желтыми, голубыми и сиреневыми цветами. Обычные ко­локольчики на тоненьких голых ножках, растущие целыми ку­чами, низкорослые и удивительно ярких чистых тонов. Удивля­ет обилие крупных черных муравьев, быстро снующих по кам­ням на самых высоких точках горы. Достигнув максимальной высоты, они становятся на задние ножки, поднимая туловище кверху, словно рвутся на небо. Изредка пролетают мимо круп­ные, ярко и пестро окрашенные бабочки. Своими размерами они удивляют нас. Пытаемся поймать. Однако не так-то просто это сделать. Несколько раз слышатся испуганные возгласы. Кто-ни­будь, прыгая с камня на камень, чуть ли не встает на свернувшу­юся в клубок змею. Змей встречаем много, любят они греться на камнях.

   По южному склону горы спускаемся на перевал между Яман- тау и Куянтау к интересному маленькому озерку. Если, конечно, его можно так назвать. Уж очень оно маленькое - длина всего 10-15 м при ширине около трех. Берега его буйно заросли болот­ной травой. Питается оно родниковой водой. Вода кристально чистая и очень приятная на вкус. Все просят разрешения напить­ся. Дело в том, что в течение дня мы не раз встречали большие каменные глыбы, в углублениях которых, как в чашах, стояла вода. Многие пытались напиться, но я строжайше запрещал это. Вода в таких каменных чашах дождевая, не исключено, что ра­диоактивная. Об этом нужно помнить. А вот эту родниковую во­дичку, бьющую из-под земли, конечно, можно пить. Подходим ближе к воде, из-под ног поднимаются одно за другим два ути­ных выводка. Шумно разлетаются в двух направлениях и падают недалеко в траву. Утки на высоте 1400 м! Как они сюда попали? Что это за водоплавающие альпинисты? Очень приятная встре­ча! Из озерка в двух направлениях вытекают два ручья. Один бе­жит по склону на северо-восток, по альпийскому лугу мимо на­шего лагеря. Другой на юго-запад, на другую сторону горы.

   По пути в лагерь решаем заглянуть в акустический грот. Есть тут такой грот, тоже памятник природы. Каждый раз, бы­вая в этих местах, я обязательно заглядываю в него. К сожале­нию, мало кто знает про этот грот. Внешне он ничем не приме­чателен. Находится он на южном склоне главной вершины, чуть ниже перевала. Неглубокий, но довольно широкий грот, с тремя отвесными каменными стенами, с козырьком вместо потолка из громадной каменной глыбы. Натолкнулся я на него несколько лет тому назад совершенно случайно.

   Молча вошли мы в грот. Затем я тихо попросил, чтобы кто- нибудь громко и отчетливо сказал любую короткую фразу. И как только это было сделано, в ответ начало с равными проме­жутками многократно звучать громкое эхо. Сначала, до трех-че­тырех повторов, звучание возрастало, становилось все громче и громче, а потом постепенно затихало. Насчитали более десяти повторов. Это было так неожиданно для моих спутников белоре- чан и свердловчан, что некоторое время они стояли заинтриго­ванные. Затем начались многократные проверки. Таких четких повторов эха мне не приходилось встречать ни на одной горе. Интересно, что те ребята, которые находились за пределами грота, утверждали, что они во время нашего опыта вообще ни­чего не слышали. Наш грот (его три стены, пол и потолок) явля­ется как бы рупором, который посылал звуковые волны на близкую к нам каменную стену Куянтау, принимал отраженные волны и снова посылал. И так многократно. Осталось не выяс­ненным, почему до третьего повтора эхо усиливалось, а потом постепенно затухало. Забегая вперед, скажу, что в последующие дни мы исследовали весь склон, но второго такого грота не на­шли. После посещения грота расстались со свердловчанами. Проводили их за южный перевал, куда лежал их путь.

   В лагерь решили возвращаться прямо по альпийскому лугу, вдоль него. Тропу прокладывали то под самыми каменными осы­пями, то уводили ее к центру луга. Кого только на этой тропе не встретили! Весь луг кишмя кишит всякой живностью. Прошли не более полутора километров, а повстречали много вальдшнепов. Никогда не думал, что вальдшнепы могут жить так высоко, да еще в таком большом количестве. Несколько раз чуть не затоп­тали глухариные выводки. Каждый выводок до восьми глухарят. Совсем малыши. Подняли три выводка тетеревов, что-то уж очень многочисленные, наверное, до 12 штук в каждом. Взлета­ют и тут же падают в траву рядом. Но больше всего повстречали зайцев. Разных размеров - и больших, и совсем малышей. В са­мом лагере между палатками обнаружили двух чибисов.

   После ужина все пошли собирать по ближайшему склону Ку­янтау топливо для костра, сухой вереск и можжевельник. Вот где оказалось скопление зайцев! Чуть ли не под каждым кустом можжевельника выпугивали зайца. Видимо, не напрасно эту вер­шину называют заячьей горой.

   Поздно ночью на наш костер и на наши песни вышли пять человек из Казани. Оказывается, они припозднились, потеряли ориентировку и в быстро наступившей темноте окончательно заблудились. Думали, что спускаются к своему костру, а он ос­тался у них на противоположном склоне главной вершины. На­кормили их ужином, напоили чаем и оставили у нас ночевать. Завтра утром как можно раньше придется выводить их в лагерь. Там у них остались три человека, которые волнуются и ждут их возвращения.

КАРАУЛЬНЫЙ КАМЕНЬ

   Три дня мерзли в мокрой туче. Однако вчера в середине дня подул сильный ветер, порвал в клочья тучу. Угнал ее на восток. Появилось над нами голубое небо и яркое солнышко. Резко по­теплело. Все так и ахнули: краски альпийского луга когда-то ус­пели смениться. Вся левая половина вместо белых оказалась в желто-оранжевых цветах. Рядом за ручьем, вправо от наших па­латок, розовые цветы сменились голубовато-сиреневыми. И аромат над лугом уже другой. Досадуем на себя, что не заме­тили, когда и как свершилось это чудо. Сегодня решили никуда не ходить. Сушиться и отдыхать. После обеда готовили дрова. Потом начались массовые игры.

   Решаю, пока все заняты играми, сходить на Караульный Ка­мень - поближе изучить его. Удивляет, как могла создать приро­да такой редкий памятник. Осматриваю его сооружения - ступе­ни и башни. Обнаруживаю, что он выложен из кубиков, только не из детских, а громадных каменных кубов, каждая грань кото­рых в два - три метра. Так и кажется, что это сделали люди. Це­лый дворец или замок выложен из таких каменных кубов. На­верху этот дворец увенчан башней из таких же кубов, уложен­ных один на другой. Основание замка все в зелени деревьев и ку­старников, они отдельными группами расположились вокруг ка­менных строений. С яруса на ярус забираюсь к каменному шпи­лю. Щели в камнях и сильный ветер помогают мне забираться выше и выше по отвесной стене шпиля. Кажется, при чем тут ве­тер? Однако он оказывается хорошим помощником. Забираюсь с наветренной стороны, ветер прижимает меня к камням, как бы поддерживает меня сзади. Не подумав о возможных последстви­ях, забираюсь на вершину шпиля. Наверху ветер из помощника превратился в противника. Напор его силен. Приходится стоять на коленях, а это неинтересно, да и неудобно. К тому же при по­рывах он настолько усиливается, что может сорвать с колен.

   Караульный Камень стоит на северной нижней террасе Ку- янтау. С западной стороны, откуда сейчас дует ветер, он не осо­бенно высок. А вот на восток под ним обрыв террасы, пропасть! С этой стороны он смотрится очень красиво и внушительно. Внизу под ним сразу же начинается громадная куянтавская ка­менная река с ее водопадами и островами. Вид на нее с вершины Караульного камня просто грандиозен. Какая же нужна сила, чтобы создать такую громадную реку?

   Долго любоваться окружающим не позволяет ветер. Нахожу почтовый ящик. Вскрываю и читаю записки. Оказывается, все­го за день до нашего прихода здесь побывали туристы из Волго­града - пять человек. Обращаю внимание, что взбирались они и спускались с помощью капроновой веревки. Борясь с ветром, де­лаю свою запись. Собираюсь спускаться, но как это сделать? Сколько ни пробую, ничего не получается. Когда забирался вверх, я видел перед собой у самого лица все щели в камнях. Ос­матривал их, выбирал самые надежные и удобные. Цеплялся за них руками, подтягивался на руках, предварительно выбрав и ос­мотрев надежные щели для ног. Сейчас же на вершине, лежа на животе и свесив голову вниз, я не вижу ни одной щели. Спускаю нижнюю половину туловища, уцепившись руками в щели верх­ней поверхности камня, ощупываю ногами одну стену, потом другую, третью и, наконец, четвертую, ищу опоры, но ничего похожего на щели не нахожу. Но ведь они же были, когда заби­рался наверх? Видимо, я немного не дотягиваюсь до них!?

   Чувствую безвыходность положения. Некоторое время лежу на камне - отдыхаю. Затем снова повторяю попытку спуститься то с одной, то с другой стороны. Все безрезультатно. Сажусь на камне и решаю сначала успокоиться, привести в порядок нерв­ную систему, а потом начинать спуск. Смотрю на запад, на аль­пийский луг. Вижу, как мои туристы гоняют футбольный мяч. Ветер доносит их голоса. Может быть, стоит попробовать до­кричаться до них. Конечно, они сразу поймут и немедленно при­дут на помощь. Однако чем они могут помочь? Вот если бы у нас была веревка! Оставлю этот вариант на крайний случай.

   Надо не думать о спуске. Начинаю изучать окрестности, за­мечаю, что прямо против меня по каменным осыпям Машака движется какая-то темная точка или пятнышко. Совершенно од­на. Меня это заинтересовало. Долго наблюдаю, и вдруг эта по­движная точка исчезает. Жду ее появления, но так и не дожида­юсь. Перевожу взгляд вправо. На вершинах далеких Иремели и Аваляка висит темно-синяя туча, по-видимому, наша вчерашняя ушла туда. Внизу, ближе к себе, в море зеленых лесов нахожу темную узкую полоску, в которой бежит Большой Инзер. Нахо­жу и крохотную ярко-зеленую полянку, где мы ночевали, а за­тем с таким трудом форсировали реку перед тем, как начать подъем на главную вершину. Мысленно ищу тропу в глухом та­ежном лесу, которую рубили для себя. Вижу большой зеленый остров среди каменной реки, где мы отдыхали и фотографиро­вались. Вижу, как гнутся вершины высоких елей на этом остро­ве под напором сильного ветра.

   Ветер! Как же я про него забыл. Ведь это он помог мне за­браться на этот отвесный шпиль Караульного Камня. Значит, он же должен помочь мне с него спуститься, вырваться из неволь­ного плена. Быстро перебираюсь на наветренную сторону. Спу­скаю ноги вниз. Висну теперь на руках. Нахожу правой ногой щель в камне. Ногой ощупываю, изучаю ее кромки и опираюсь. Теперь надо найти щель для левой ноги. К своей радости, нахо­жу ее немного ниже и левее. Опираюсь и левой ногой. Руками держусь за верхнюю кромку камня. Жду наиболее сильного на­пора ветра. Наконец, дожидаюсь. Сильный напор ветра букваль­но прижимает меня к отвесной стене камня, пользуясь его мо­щью, убираю правую ногу, а правой рукой быстро хватаюсь за эту же щель. На мое счастье, щель глубокая, с прочной кромкой. Отпускаюсь левой рукой, всю тяжесть тела переношу на правую руку, быстро нахожу опору для правой ноги, а левой рукой хва­таюсь за кромку щели у левой ноги. Самое трудное сделано. Ка­жется, пронесло! Теперь повиснув на двух руках, нахожу опору и для левой ноги. Дальше - легче. Перебираюсь руками по щелям, которые теперь у меня под носом, нахожу опоры для ног и так незаметно спускаюсь до первой площадки. Сажусь, привалясь спиной к шпилю. Руки и ноги начинают дрожать, а по спине бе­гут струйки пота. Когда садился, выбрал место за ветром, теперь ветер мне уже не нужен. За ветром на солнце и теплей, и спокой­ней. Сижу долго. Отдыхаю, словно сделал невероятно тяжелую работу. На отвесную стену, цепляясь за щели которой висел на руках, смотреть не хочу. Впредь надо быть острожным и осмот­рительным. Спускаюсь ниже. Обхожу Караульный Камень во­круг и по каменной осыпи Куянтау, по ее нижней террасе, про­бираюсь к лагерю.

   Ребята уже волнуются. Почувствовали неладное. Они, оказы­вается, потеряли меня. Начали осматриваться и обнаружили на вершине Караульного Камня. Все время наблюдали за мной и вот сейчас собирались идти на выручку. Повстречавшись, начали уго­варивать, чтобы я разрешил и им подняться на эту вершину. Объ­яснил, что без капроновой веревки и без соответствующей стра­ховки подниматься нельзя. Рассказал им, в каком положении я сам оказался, поднявшись на вершину шпиля Караульного Камня.

   Все это было вчера. Ночью же нас накрыла огромная туча, но уже без грозы. Проснулись сегодня утром в полумраке. Мок­рая, очень плотная туча, казалось, все придавила к земле. Все се­рое, мрачное и мокрое. Позавтракали и отсиживаемся в палат­ках. Предлагаю всем сходить по первой нашей тропе вниз посмо­треть, где заканчивается туча и что там делается. Надеваем са­модельные костюмы из пленки и идем по тропе, по которой под­нялись сюда в первый день. Идем мимо Караульного Камня и круто спускаемся вниз. Спускаться пришлось недолго. Уже в пя­тидесяти метрах ниже камня мы внезапно вышли из тучи. Из мо­кроты попали сразу под проливной дождь. Как странно. Когда еще спускались, заметили, что чем ниже мы в туче, тем больше встречаем отдельных капель и даже струек дождя. С каждым ме­тром спуска их становилось все больше и больше. И вот в мо­мент выхода из тучи мы видим, что из нижних ее частей идет уже настоящий дождь.

   Выход из тучи оказался необычайно интерес мм и забав­ным. Иду по тропе первым. Тропа круто падает вниз. Замечаю, что мои ноги становятся четко видимыми. Прохожу несколько метров, оглядываюсь. По тропе из тучи, как по лесенке, спуска­ются сначала ноги, потом туловище и, наконец, выходит весь че­ловек, одетый в оригинальный костюм из кусков мокрой плен­ки. За первым таким же образом появляется второй, третий и так дальше. Конечно, когда появляются из тучи ноги, смутно просматривается весь человек. Ноги появляются четко, тулови­ще смутно, а голова просматривается. За первым человеком можно видеть еще кое-как одного, догадываться, что за ним есть третий, но ведь нас идет семнадцать человек. Всем так интерес­но посмотреть на других, что повторяют в разных вариантах вы­ход из тучи.

   Только наигравшись, замечаем, что делается в это время во­круг нас. Идет сильный дождь, а кругом так красиво и так нео­бычно, что едва ли можно будет еще раз увидеть подобное. Идет очень плотный, частыми тонкими струйками дождь. Он накрыл и нас, а вот правее сияет яркое солнце. Лучи его залили огром­ную площадь гор и лесов от далекого юго-востока до юго-запа­да. Три четверти неба безоблачно. Туча протянулась от верши­ны Ямантау, накрыв своей кромкой нас, до вершины далекой Иремели. Граница между дождем и ясной погодой четко оформ­лена кромкой огромной тучи. Дождь и солнце одновременно не такое уж редкое явление в природе, но, как правило, кратковре­менное. Сейчас же ясно, что такая погода надолго. Туча, закрыв­шая северную часть неба, стоит почти недвижимо. Еле-еле, во­робьиными шажками движется на северо-восток. Дождь льет уже сутки и, кажется, не собирается останавливаться и сейчас. В южной половине неба ясно - ни облачка. Если бы солнце и захо­тело на время спрятаться, ему нечем укрыться. Нельзя забывать, что с вершины высокой горы небо смотрится огромным - на сотни километров во все стороны.

   Мы оказались явно на границе двух погодных зон. Жаль, что туча и дождь прихватили нас. В ста метрах правее дождя нет. Но эти сто метров для нас недоступны. Мы находимся на гребне об­рыва. Под ним далеко внизу огромные каменные осыпи. Вправо мы не можем сделать ни одного шага, следовательно, не можем выйти из зоны дождя. Вокруг нас по всему склону скатывается дождевая вода. Речка Куянтавка переполнена водой. Даже отсю­да слышно, как шумят ее водопады. Струйки воды, стекая с на­ших пленчатых самодельных костюмов, попадают под одежду, катятся по спине и груди, накапливаются в обуви. Надо уходить. Путь только один. Уходить снова в тучу. Там хотя темно и сыро, но такого дождя нет. Да и обедать уже пора. Поднимаемся вверх по тропе. Входим в тучу. Теперь у идущих впереди сначала исче­зают головы, потом туловище и ноги. Дождь остается внизу, у нас под ногами. В лагере у жаркого костра переодеваемся, су­шим все мокрое. Но стоит только отойти от костра, как снова начинаешь мокнуть.

   Проходят еще сутки. Туча продолжает лежать вокруг нас, на каменных осыпях, на альпийском лугу. Эта мокрота и холод здо­рово нам надоедают. Портят настроение, ограничивают нашу подвижность, изнуряют. Свертываем лагерь. Не забываем наве­сти чистоту на месте лагеря. Грузим на себя рюкзаки. С грустью прощаемся со всем, что так полюбилось нам в этом высокогор­ном мире, и трогаемся в обратный путь. Повторяем свой вче­рашний выход из тучи. Дождя уже нет. Он далеко отодвинулся на север и идет сейчас где-то за Большим Шеломом. Туча над на­ми висит в том же положении, что и вчера. Весь мир под наши­ми ногами залит солнцем. Как же он прекрасен, этот мир внизу после нескольких суток жизни в мокрой туче. Бодро и с песнями идем вниз.

ВСТРЕЧА В БОЛОТЕ

   Спуск с Ямантау совершаем всего за три часа. Идем очень ходко. Путь теперь нам хорошо знаком. Тропа проложена нами. Кое-где в интересных местах останавливаемся. Как, например, не остановиться там, где долго не могли разойтись на узенькой тропе с лосем. Восстанавливаем все в памяти. Смеемся над тем, как были напуганы его стремительным броском прямо на нас, чтобы прорваться по узкому коридору между нами. Несколько раз выходим на каменную реку, чтобы снизу полюбоваться ее отвесными каменными водопадами. Какая же мощь стихии здесь поработала? Невольно завораживает шум воды глубоко под ка­менным навалом. Шумит сильно, а увидеть воду не удается. Как с хорошим старым знакомым повстречались мы с тропинкой из красного кирпича, идущей через такое изнурительное болото. Как жаль, что она сохранилась не вся, значительная ее часть с годами утонула в болотной топи.

   Теперь, наверное, пришло время рассказать историю этой тропки. В старое время еще в конце XIX века, когда Белорецкий чугуноделательный завод работал на древесном угле, по всему таежному лесу в округе завода были построены углевыжига- тельные печи. По десятку, а то и по два десятка печей вместе. Строились они, как правило, в самых глухих таежных местах, где дров больше, и обязательно по берегам речек, где безопас­нее и транспортные связи лучше. Такие печи делались из про­стою обожженного красного кирпича. Дымовые трубы у них были деревянные - дощатые. Рабочие-углежоги обычно жили в лесу при этих печах. Полученный уголь вывозили на завод на ло­шадях, в больших, высоких, плетенных из черемуховых веток коробах. Мастер-объездчик, как правило, был один на несколь­ко углевыжигательных печей. В данном случае в ведении масте­ра-объездчика находились печи: Куянтавские, Кузелгинские, Капкалинские, Маярдакские и другие. Чтобы попасть с Куянтав- ских печей на Кузелгинские, нужно было возвращаться в Бело- рецкий поселок, потом окружным путем с другой стороны доби­раться до Кузелгинских печей. Путь немалый для верхового объездчика - около 120 верст. Прямо же можно проехать вер­хом через Куянтавские болота и через южный перевал Ямантау в Кузелгу - всего 20 верст. При этом кольцо объезда замыка­лось. Объезды совершали по кольцу. Вот тогда и было приказа­но углежогам Куянтавских печей в свободное время «тропить болото», чтобы облегчить путь мастеру. Во время ремонтов пе­чей оставшийся неиспользованным и бывший в употреблении красный кирпич использовали на прокладку тропы через боло­то. По этой тропе общались между собой и углежоги двух посел­ков. Так возникла эта загадочная тропа, ранее называвшаяся тропой куянтавских углежогов. Обо всем этом я узнал, конечно, много позднее, когда вел розыск. Хочется сказать спасибо угле­жогам, чьи руки сотворили тропу. Она очень нам пригодилась.

   Выйдя из лесного болота чуть ниже бывшего поселка, мы обнаружили на берегу куянтавского плеса туристический лагерь из цветных палаток. Подходим ближе. Знакомимся. Оказалось, туристы из Челябинска. Натолкнувшись на нашу тропу, особен­но на мост через Инзер, воспользовались им и теперь по нашей тропе собираются подняться на Ямантау. Обмениваемся впечат­лениями. Передаем им все сведения о нашей тропе. Получаем от них огромнейшую благодарность и за проложенную тропу, и за очень полезные сведения. Особую благодарность получаем за оригинальный мост через реку Большой Инзер. Наблюдаю, как довольны мои туристы. Возможно, для них это первая заслужен­но полученная благодарность. Она помнится дольше других.

   Проходит еще полчаса и мы у своего моста. Он хорошо вы­глядит. Переходим реку и ставим лагерь на старом месте. Но там уже людно. Рядом стоят отдельно друг от друга два палаточных лагеря. Знакомимся. Один лагерь - инженерно-поисковая пар­тия из Казани, по заказу Нурского леспромхоза ищет путь для лесовозной дороги с отрогов горы Шихташ. Другой лагерь тури­стов из Сатки. Пришли они через Тирлян и Меселю специально на рыбачий плес.

   Пока готовится поздний обед, беру с собой трех энтузиастов- помощников. Идем составлять карту-схему рыбачьего плеса, ус­тья Куянтавки и болота между ними. Двигаясь сначала вниз по правому берегу Инзера, потом вверх по левому берегу Куянтав­ки, мы обошли болото с трех сторон. Нам послышались приглу­шенные звуки - голоса, стоны и еще что-то совсем непонятное - где-то в самой глубине болота. Прислушиваемся, звуки повторя­ются. Обеспокоенные лезем в болотную топь на эти звуки. На­шему взору открывается запоминающаяся на всю жизнь картина.

   На отдельных кочках, на корнях поваленных деревьев лежат измученные и обессиленные туристы-дети. На лицах у них от­чужденность, видимо поссорились между собой. Подходим к ним ближе. Настроение у них сразу меняется. Они так рады нашему появлению, что пытаются нас обнимать. Знакомимся с ними: ученики уфимской школы - 9 человек, их руководитель Любовь 3. - мастер по спортивному ориентированию. Кажется, у нее бы­ла ссора с ребятами. Спрашиваем: «Что случилось? Почему ока­зались в таком положении?» Любовь 3. пытается доказать, что ничего особенного не случилось, идут они правильно, только вот болото преодолеть не могут. Выясняем, что идут они тоже с вер­шины Ямантау через Юрюзань в Златоуст. Но для этого они должны были спуститься с Ямантау в другую сторону и через средний перевал в Машаке выйти на речку Юрюзань. Зачем же они спустились на нашу сторону и очутились на реке Большой Инзер? Проделать такой тяжелый путь без тропы и напрасно! Теперь придется снова забираться на Машак и спускаться на противоположную сторону. Сегодня это продел.-ть уже невоз­можно. Нужно переночевать. Руководитель упорствует. Горя­чится. Обвиняет нас, что это мы спустились с вершины горы не на свою, а на их сторону! Ребята давно поняли ее неправоту. Пы­таются помочь нам убедить ее в допущенной ошибке. Постепен­но сдается. Начинает искать оправдания. Сначала сваливает все на свой компас. Вынимаю свой. Сверяем. Оба компаса исправ­ны. Тогда она обвиняет карту - карта у нее, якобы, неправиль­ная, с ошибками. Наношу на ее карту названия всех ориентиров, которые окружают нас. Показываю, что река Юрюзань теперь от нас по ту сторону Машака - за десятки километров. Убедив­шись в своей ошибке, мастер спорта все еще не может признать­ся в своей ошибке. Ребята отходят от нее в сторонку. Чувствует­ся, что стыдятся ее поведения. Мастерство по ориентированию у нее, оказывается, отсутствует.

   Как бы то ни было, но уже вечереет. Надо действовать. Вы­вожу их из болота. Ставлю на нашу тропу. Предлагаю идти в наш лагерь, поставить там палатки. Провести ночь с нами. Обе­щаю, что завтра утром после завтрака я провожу их на Юрюзань кратчайшим путем через правый перевал на Машаке, минуя подъем на Ямантау. Это сократит им путь минимум на 20 км. Да какой путь! Самый тяжелый участок. Ребята очень рады, сразу же соглашаются. Руководитель молчит, но все-таки идет за все­ми. Даю строжайший наказ, как переходить мост. Снять рюкза­ки и переносить их через реку в руках. С рюкзаком за плечами по скользким бревнам через такую глубокую реку переходить нельзя. Если человек поскользнется и с рюкзаком за плечами пойдет на дно, там под водой рюкзак снять трудно, а с ним не вы­плыть никому. Кажется, это должно быть ясно каждому. От­правляем их в лагерь, сами задерживаемся еще минут на двад­цать, чтобы закончить работу. Однако беспокоимся, а вдруг не послушают наказа. Бросаем работу, идем догонять. Оказалось, успели вовремя.

   Застаем такую картину. Рюкзаки никто не снял. Идут с рюк­заками за плечами. Первый же паренек на середине реки по­скользнулся на мокром бревне. Ноги его сорвались с бревна вле­во, провалились и застряли между деревьями, лежащими в воде. Сам он упал вправо и висит на бревне, перегнувшись через спи­ну. Тяжелый рюкзак тянет его книзу, заставляет погружаться головой в воду. Ноги освободить не может, перевернуться на жи­вот на бревне тоже не может. Ему удается только изо всех сил держать голову над водой, а снять рюкзак в таком положении он сам не в состоянии. На помощь никто не успел подбежать пото­му, что каждый сам нагружен рюкзаком. Бросаемся на помощь, освобождаем паренька от рюкзака, помогаем ему подняться и вытащить ноги из завала.

   Переносим им рюкзаки, помогаем перейти на другую сторо­ну. Особенно отличились в оказании помощи наши ребята - Во­ва Ярушин, Саша Ащаулов и Володя Терешин. Первый раз за все туристические походы я не сдержался: очень резко отругал мастера спорта за ее глупость, граничащую с преступлением. Конечно, она обиделась и долго дулась. Ребята же, напротив, ве­чером после ужина пришли к нашему костру и горячо благода­рили за выручку.

   На берегу Инзера в одном месте оказалось четыре палаточ­ных лагеря. Пятнадцать палаток, четыре костра. Три костра ма­лых и один огромный. Мои ребята заготовили большое количе­ство сухостоя. Развели большой растянутый в длину костер, уст­роили вокруг него скамейки из сухостойных бревен и после ужи­на пригласили к костру все четыре лагеря. Четыре города - Бе- лорецк, Уфа, Казань и Сатка. Начался замечательный концерт. Никого не надо просить, уговаривать. Музыкальная эстафета передается от одних исполнителей к другим. Концерт продол­жался до утра. Потом наши девочки записали в дневнике, что было исполнено 44 песни. Такой концерт, наверное, мог бы пе­редаваться по телевидению!

   На следующий день одну девочку из отряда уфимцев, Ната­шу Казакову, мы взяли к себе в отряд. После мытарств по камен­ным россыпям и болотам она устала, дальше идти до Златоуста ей было трудно. После завтрака группу уфимцев я вывел на юрюзанскую тропу, километрах в пяти от лагеря. Дал им схему маршрута, описал, что и где им может повстречаться. Вернулся в лагерь. Организовал желающих из трех лагерей в поход на Черные скалы. Желающими оказались почти все.

   Черные скалы интересны своеобразной красотой. Они дей­ствительно черные. Черные камни скал, мрачный, темный лес. Скалы стоят многочисленными вертикальными столбами с ост­роконечными пиками на вершинах. Размеры каменных столбов, их высота - самые различные. Стоят тесно один к другому. Глу­бокие щели между скалами и густые тени на них только допол­няют впечатление черноты. По всем скалам и по змеиному раз­валу у их подножия растет пышными шапками высокий мох, а по нему сплошными коврами черника и брусника. Каменных стол­бов так много, что ходишь между ними и беспокоишься, как бы не потерять ориентировку и не растерять туристов. Видимости никакой. Звуки глушит мягкий мох, густой лес и часто стоящие скалы. Пихты растут здесь прямо по отвесным стенам скал, цеп­ляясь корнями за их щели. Ноги тонут во мху. Идешь - не слыш­но, кричишь - тебя не слышат. Забираемся на самые высокие скалы по одному, по два туриста на каждую скалу. Любуемся красивейшей панорамой. Близкие горы раскинулись вокруг ам­фитеатром. Ямантау и Куянтау закрыты на одну треть тучами. Тучи слизнули и вершину Машака. Однако под тучами все сияет в лучах солнца. По зеленой чаще лесов между горами ползут темные пятна - тени туч. Постепенно их становится все больше и больше. Тучи начинают сгущаться и опускаться ниже и ниже. Ползут в нашу сторону. Вот уже и с наших Черных скал мы мо­жем достать до туч рукой.

   Спускаемся со скал, чтобы идти в лагерь, но не можем уйти от черники. Она такая крупная, спелая, невозможно оторваться. Черники так много, что ее можно собирать горстями. Брусники тоже много, но она еще неспелая. Насытившись черникой, пере­пачканные, возвращаемся в свой лагерь. Сегодня вечером три лагеря устраивают между собой соревнования клуба веселых и находчивых. Завтра утром отправляемся домой.

   Однако на этот раз возвращением домой наше общение не заканчивается. У нас осталась еще одна забота - принятая в наш отряд Наташа Казакова. В последние два дня похода мои турис­ты старались проявить к ней максимум внимания. Старались, чтобы она чувствовала себя в нашей среде своей. Наблюдая за ребятами, я был доволен их поведением. Возвратившись из похо­да, каждый предлагал переночевать ей у себя на квартире. На следующий день всей группой едем в аэропорт провожать Ната­шу домой в Уфу. Билетов ни на один рейс нет. По нашей прось­бе работники аэропорта принимают горячее участие в ее от­правке и первым же рейсом отправляют ее в Уфу. Каждый ста­рается сделать Наташе что-нибудь приятное, сует ей в руки на дорогу какой-нибудь гостинец. Проводы получились очень теп­лые, дружеские.

   Каждый раз становится очевидным, какое большое воспита­тельное значение имеют многодневные туристические походы. За десять дней все сдружились, научились жить коллективом, уважать друг друга, быть самостоятельными, заботиться друг о друге. Научились видеть красоту природы. Видеть многое инте­ресное, что в обыденной жизни не замечаем. Остается добавить, что после этого похода много лет подряд шла переписка между моими туристами и Наташей К. В каждом письме она выражала всем благодарность, писала, что дни, проведенные в нашем отря­де, оставили у нее самую светлую память.

КОСТЕР ЖИЗНИ

   Кончилась дремучая пихтовая тайга. Лес стал чуть реже, светлее. Вперемежку с пихтой пошли крупные сосны, осины. За­то под ногами все больше и больше каменных валунов, покры­тых мхом. Больше стало попадаться валежника. Тут и только что упавшие деревья и давно сгнившие, но сохранившие форму стволов.

   Идем по азимуту. Жарко. В просветах между деревьями вид­но голубое небо. Вершины деревьев залиты солнцем. Кажется, ничто не предвещает смены погоды. Мы только присели на кам­нях под стволами сосен для очередного отдыха - и вдруг внезап­ный, невероятно сильный грозовой разряд. Яркая ослепительная вспышка молнии. Одновременно со вспышкой раздался мощный громовой удар. Казалось, небо лопнуло у нас над головой. Зву­ковое ядро было где-то над нами, так как раскаты пошли зату­хающими волнами во все стороны. Деревья вокруг нас резко качнулись и еще некоторое время раскачивались из стороны в сторону. Хвоя, шишки и ветви деревьев, не только сухие, но и зе­леные, причем большие и толстые, обильно посыпались и пова­лились на землю. Воздушная волна обрушилась и на нас, прижи­мая к земле, к камням.

   Уже потом, когда тронулись в путь дальше, в ста метрах вы­ше мы обнаружили громадную сосну, вернее, голый ствол этой сосны, торчащий высоко в небо обломленным столбом. Вокруг него лежали раскиданные в стороны на десятки метров сломан­ные свежие ветви. Каждая в изломе 15-20 см. И ствол, и ветки по­крыты светло-желтой тонкой, как бумага, корой. Есть в горах такие сосны со светло-золотистыми стволами. Видимо, это была одна из таких сосен. Мощная воздушная вертикальная волна сре­зала все ветви дерева вместе с его вершиной. Но это мы обнару­жили потом. А сейчас все были поражены и напуганы внезапным разрывом над нашей головой шаровой молнии, думаю, что это была именно она. Шар лопнул из одной центральной точки. Рва­ные края его моментально разбежались сплоншой извилистой змейкой во все стороны, расширяясь, удлиняясь и удаляясь от первоначального центра. Мы были ослеплены и ошеломлены.

   Не успели прийти в себя, как с запада из-за перевала Ярак- таш на нас сваливается огромная серо-черная туча. Именно сва­ливается и так быстро, что не успеваем опомниться, как из ярко­го солнечного дня оказываемся в полумраке. Однако этот полу­мрак ежеминутно освещается яркими вспышками молний. Рас­каты грома следуют один за другим. Скучать не приходится.

   Так же внезапно после первого разряда грозы на наши голо­вы обрушивается сильнейший град. Град крупный, чуть ли не с голубиное яйцо, неправильной формы. Удары его резкие, чувст­вительные. Кроны деревьев не спасают нас от града. Достаем полиэтиленовую пленку. Сбиваемся в кучу. Натягиваем пленку над головами. Мало помогает. Спасает только от холодного ле­дяного ливня. Чуть натянешь посильнее пленку, крупные гране­ные кусочки льда пробивают ее насквозь, ослабишь, пленка ло­жится на головы, и градины больно бьют по головам. Минут че­рез десять градины мельчают, становятся чуть крупнее гороха. Через несколько минут град прекращается.

   А вот ливень набирает силу. Косой, крупными, плотными струями. Проходит полчаса. Ливень не прекращается, по всему склону горы начинает течь вода. Всего полчаса назад мы изны­вали от жары, обливались потом, сейчас же согреваемся, только сбившись в кучу. Крайние дрожат от холода. Меняемся местами. Ливень постепенно переходит в мелкий, но очень плотный дождь. Такому дождю, как говорится, й конца не видно.

   Что делать? Надо бы ставить лагерь. Такой дождь может продолжаться, не прекращаясь, не один день. Но если дождевой воды хоть отбавляй, то питьевой поблизости нет. Палатки среди каменных валунов тоже не поставишь. После долгих раздумий решаем идти дальше, пока не найдем подходящее место для ла­геря - с хорошей водой и большим запасом топлива. Надо выби­раться из непроходимой тайги в редколесье, в парковый лес. Та­кой лес только на верхней половине горы, ближе к вершине. Од­нако отклоняться от маршрута при отсутствии не только внеш­него обзора, но и элементарной видимости, да еще в такую пого­ду, тоже очень рискованно. Надежда только на интуицию, на умение ориентироваться в любых условиях.

   Грузимся. Меняем резко маршрут. Забираем влево и начина­ем подниматься в гору. Дождь продолжается. Трава и ветви де­ревьев мокрые, под ногами вода, сверху вода. В считанные мину­ты становимся насквозь мокрыми. Вода, стекая по мокрой одеж­де, накапливается в сапогах. Через каждые двадцать минут вы­ливаем воду из сапог и идем дальше. Идти становится все труд­нее. Каменные глыбы встречаются уже на каждом шагу, но в один массив не смыкаются. Провалы между камнями заполнены водой. Прыгать с камня на камень по мокрому мху очень трудно и опасно. Мокрый мох под ногами легко сползает с мокрых кам­ней пластами, при этом очень трудно удержать равновесие с тя­желым рюкзаком за плечами. Вставать в воду между камнями тоже не хочется - неизвестно, что там скрыто под водой, да и но­ги потом из грязи еле вытаскиваешь. Одним трудностям на сме­ну приходят другие.

   Подъем в гору становится все круче. Лес редеет, постепенно переходит в парковый, что нам и было нужно. Исчезают частые завалы из погибших деревьев, путь через которые особенно тя­жел. Постепенно кончились и каменные завалы, которые изма­тывали нас. Но зато трава стала густой и высокой, в рост чело­века. Особенно трудно идущему впереди. Ему и тропу тропить, и вода с травы вся его. И направление приходится все время выби­рать правильное и наиболее удобное. Поэтому, как ни трудно идти все время впереди, доверить другим не могу.

   Между поредевшими деревьями теперь хорошо видно небо. Оно стало низким-низким, кажется, прямо висит над нами. Кру­гом сплошная серая туча. Туча переваливается через близкий хребет, спускается ниже его и ползет на восток. Ее мохнатые нижние клочья-кудели задевают за кусты, за мокрую траву, про­ползают между нами, сеют мелкий плотный дождь. Выше под­ниматься уже не нужно. Совсем из леса выходить опасно. Кроме того, выше пойдут болота. Меняем курс, поворачиваем направо. Непроходимый таежный лес мы обошли, теперь снова можно двигаться к цели.

   Идем долго по склону горы на север. Проложенная тропа в высокой траве выглядит узким глубоким зеленым коридором. По земле в траве сплошным слоем скатывается дождевая вода. Внезапно из-под ног впереди идущего взлетает мокрая глухар­ка и тут же снова падает рядом в траву. Под ногами у нас - ма­ленькие глухарята, ни лететь, ни бежать не могут. Сами мы мокрые и озябшие, а все-таки жаль этих мокрых малышей. Пока шли часа полтора вдоль горы по такой траве, мы повст­речали таких выводков не менее десятка, и глухариные, но ча­ще тетеревиные. Дважды встречали таких же мокрых малень­ких зайчат. Не один раз встречались полноводные ручьи. Можно было ставить палатки, но каждый раз казалось, что мало топлива.

   Вот на нашем пути глубокий овраг - распадок. По его дну бу­шует ливневый поток. После надоевшего монотонного шума дождя - вдруг грозный грохот воды. Спускаемся в распадок. По руслу ручья, выйдя из его берегов на большой скорости, прыгая через валуны и корни деревьев, мчится лавина воды. Тонкие мо­лодые липки, стоя по пояс в воде, как травинки, гнутся и трепе­щут под ее напором. Новое препятствие для нас. Как перейти та­кой поток? Вымокнуть нестрашно. Мы и без того мокрее мок­рого, а вот устоять на ногах под таким напором воды просто не­возможно. На той стороне наверху распадка мы видим целый лес сухостойных мертвых деревьев, а рядом с ними хорошую по­ляну для лагеря. Все то, что нам сейчас так необходимо, тем бо­лее что уже начинает вечереть и надо спешить с установкой ла­геря. Вскоре находим место, где недавно поваленные деревья да­ют возможность перебраться на другую сторону потока. Почти бежим к сухостойному лесу. Он для нас сейчас просто спасение. Можно считать, что нам крепко повезло. Но разве не этого мы искали целых полдня? Значит, такая встреча была предопреде­лена, расчет оказался верным.

   Сваливаем в кучу мокрые рюкзаки, накрываем их пленкой, дождь все идет и идет. Готовим много, очень много дров. Все знают, что это совершенно необходимо. Дров кругом много. Толкнешь вдвоем - втроем сухостойное дерево, и оно с треском падает, увлекая за собой другие деревья. Кругом лежат в траве и ранее упавшие. Нужно только сносить их в кучи. Одну огромную кучу готовим в центре площадки - будущий костер. Столько же готовим по соседству на случай затяжного ненастья.

   Заготовив дрова, делимся на две группы. Одной даю задание готовить жердяной настил под палатки. Другая группа под дож­дем должна суметь развести костер. Костер не какой-нибудь еле дымящий, а костер жаркий, пылающий до неба, который бы всех и обогрел, и высушил, и защитил от дождя сверху. Никто не знает, как это делается. Позднее, уже согретые и высушенные, мои туристы признаются, что они не верили, что в таких услови­ях можно развести костер. На земле вода, сверху льет вода. Тра­ва, кустарники, дрова и хворост - все мокрое. С нас самих по ли­цу, по одежде, по рукам струйками стекает холодная вода. Сло­вом, кругом вода и к тому же холод. Согреваемся в работе, но пальцы плохо слушаются, с трудом сгибаются. Костер нужен. Значит, он должен быть!

   Дерем бересту с сухостойных берез. Сносим ее к будущему костру. Показываю, как нужно бересту разодрать на тоненькие узкие полоски, а затем эти полоски расслоить на тончайшую стружку - тоньше бумаги. Девочки дружно раздирают бересту на такую стружку. Готовят ее целую кучу. Одновременно лома­ем тонкие, мокрые веточки сухостоя на мелкие кусочки до раз­меров соломки и спичек, и тоже в большом количестве. Тем вре­менем грею и сушу руки у себя под одеждой, пока пальцы не приобретают подвижность. Для подстраховки заставляю то же Проделать и Василия.

   Наклоняюсь над кучей берестовой стружки, прошу накрыть меня пленкой. Достал из нагрудного кармана коробок спичек в полиэтиленовом мешочке. Засовываю руки и в пригоршне рук спички глубоко в кучу березовой стружки и зажигаю там спич­ку. Все стоят кругом, как загипнотизированные, ждут, что же получится из этой затеи. Ждут костра, как чуда. Подсушенная горящей спичкой тоненькая, как папиросная бумага, берестяная стружка вспыхивает ярким огоньком, пока еще не видимым сна­ружи, подсушивает и зажигает соседнюю, а за ней новую и но­вую. Огонек разбегается во все стороны. Руки начинает жечь, осторожно убираю их. Еще несколько секунд - и вся куча бере­стяной стружки объята огнем. Очень осторожно и аккуратно на­чинаем подкладывать мелкий хворост - соломку. Потом веточ­ки крупнее. Проходит несколько минут, и на нашей поляне горит огромный костер. Раздается громкое, ликующее «ура-а-а!» Все прыгают и пляшут у костра, бурно выражая радость.

   Радоваться, конечно, есть чему. С костром появилось тепло, поднялось настроение. Жизнь стала снова прекрасной. Но нам нужен не просто костер, а костер, который бы выполнил постав­ленные перед нами задачи. Надо его «довести до ума». Все рабо­тают у костра. Через полчаса костер был в длину не менее пяти метров, чуть ли не во всю длину сухостойных деревьев, а высо­той и того более. У такого костра так жарко, что дождь момен­тально испаряется. Кругом продолжает идти нудный мелкий дождь. У костра же дождя нет, ни одна капля не падает на нас. Тепло. Даже жарко. Мы оказываемся у костра, как под защит­ным колпаком, и смотрим на окружающий мир, как через про­зрачные стены.

   Даю возможность всем хорошо согреться и даже немного подсохнуть. Затем оставляем у костра дежурных поддерживать его силу, а сами выскакиваем из-под незримого колпака ставить палатки. Палатки ставим у самого костра на жердяные настилы. Укрываем их полотнищами пленки, теперь никакие капризы по­годы нам больше не страшны. Дежурных заставляем рядом с ог­ромным тепловым костром развести обычный костер и гото­вить поскорее на нем ужин. Сами же идем еще раз пополнить за­пасы дров - пока мы еще мокрые и не переоделись. Теперь все работают на заготовке дров с азартом, все видят, что это крайне необходимо. От костра к каждой палатке прокладываем из жер­дей настилы-тропки, чтобы по воде больше не ходить.

   Теперь общая команда - греться, сушиться, переодеваться. Рюкзаки размещаем вдоль костра. От них сразу начинает валить пар. Открываем рюкзаки. Вот теперь-то все убедились, как хо­рошо, что рюкзаки внутри обложены пленкой и вся сменная одежда уложена в полиэтиленовые мешочки. Рюкзаки сверху мокрые, а внутри сухо. Как же это сейчас кстати. А в начале по­хода эту команду выполняли явно с неохотой.

   Сушимся и сушим все основательно. Нельзя допустить, что­бы на ком-то что-нибудь осталось мокрое. У костра идет хло­потливая лагерная жизнь. Готовится обильный и сытный ужин. Идет сушка. От каждого поднимаются столбы пара. Сушатся обувь, рюкзаки. И вот, наконец, ужин. Сегодня всем выдается неограниченное количество добавок. Какао тоже пьют все, сколько кто может. Настроение у всех приподнятое. Все бла­женствуют у костра под тепловой завесой. Предлагаю подумать, что бы могло с нами быть, если бы не сумели развести такого спасительного костра? До ближайшего жилья в любую сторону десятки километров. По такому лесу без дорог и троп при такой погоде и за двое суток не доберешься. Да и на месте среди мок­роты, воды и холода без тепла, без огня, хорошего ничего не мо­жет быть. Обсуждаем все наши трудности и все поступки за се­годняшний день. Хвалю всех за выносливость, самоотвержен­ность, дисциплину, проявленные сегодня на каждом шагу. Не­смотря на такие трудности, не было ни ропота, ни одной жало­бы. Это придавало силы и мне.

   Спрашиваю: «Как себя чувствуете?» Все кричат: «Хорошо!» Видимо, на самом деле хорошо, раз тут же начинаются песни и музыка. Как же, наверное, со стороны это могло казаться стран­ным. Если бы, конечно, такой сторонний наблюдатель нашелся. Идет дождь, ночь, холод, рядом в овраге бушует ливневый по­ток, а у яркого и жаркого костра веселье, музыка, пение, хохот. Заправляем на ночь костер десятком стволов, чтобы жарко го­рел до утра, чтобы утром не пришлось разводить костер заново. Подсушиваются те, кто с дров собрал на себя влагу. Набираемся у костра тепла на ночь, проскакиваем до палаток через дожде­вой барьер и укладываемся спать. Как хорошо, что у всех заме­чательные спальные мешки. Долго еще в палатках разговарива­ют и смеются. Завтра утром будем спать, кто сколько сможет.

   Постепенно разговоры умолкают. Монотонно барабанит по палаткам ненастный дождь. Вдруг в соседней палатке вновь вспыхивает разговор, что-то обсуждают. Прислушиваюсь, об­суждают, как ловко и неожиданно для всех в таких невероятных погодных условиях с одной спички зажжен костер.

   Костер! Какое огромное значение в жизни туристов он име­ет. Это горячие завтраки, обеды и ужины. Это тепло в холодные дни и, особенно, ночи. Это спасенье, когда льет дождь, идет град или мокрый снег. Это сухая теплая одежда и обувь. Это особая жизнь у костра. Это и дружные вечера - песни, музыка, беседы, бесконечные и очень интересные рассказы. Это, наконец, ро­мантика! У костра в походах рождается и крепнет дружба, спай­ка коллектива.

   А такой костер как у нас сегодня и того больше! Костер осо­бый! Не сумей мы его разжечь - неизвестно, что было бы с на­ми. В таких условиях недалеко до беды. Стоит только в экстре­мальных условиях опустить руки. Все наши туристы к концу по­хода дружно называли этот костер костром жизни! Пусть же вечно горят туристические костры и костры жизни!

ЛАГЕРЬ ПОД ВОДОПАДОМ

   Идем уже больше часа. Просветы в небе между деревьями стали шире. Тучи явно начинают таять, заметно мельчают, раз­рывы между ними растут. Небо в просветах нежно-голубое, чи­стое, после такого буйства непогоды, ласкает и радует глаз. Крупные редкие деревья тоже словно принарядились. Могучие березы и липы вперемежку с елями и пихтами в лучах яркого солнца кажутся помолодевшими, поражают разнообразием от­тенков зелени. Только сейчас замечаем, что громадные липы стоят в пышном цветочном наряде. Неужели мы так были заня­ты эти дни своими заботами, что не обратили внимания на них? А аромат? Мы его тоже не ощущали! Видимо, цветущие липы только что повстречались на нашем пути. А может быть, они со сменой погоды зацвели?

   Идем ходко. Трава, обдуваемая восточным ветром, быстро просыхает. Да и сама она стала заметно ниже, едва достает до пояса. Еще метров сто-двести, и мы выйдем на открытое место и наконец-то сможем осмотреться и определить - где же мы на­ходимся?

   Этот вопрос беспокоил нас вчера весь день и сегодня полдня. Мы, конечно, знали, что находимся где-то недалеко от гребня Яракташа. Но где, в какой его точке и как далеко от цели?

   Вчера утром проснулись очень поздно. После богатого бур­ными происшествиями предыдущего дня, когда мы оказались в центре циклона, нам ничего не оставалось, как отсиживаться в палатках. Дождь шел всю предыдущую ночь, шел и вчера весь день. Только голод заставил нас выбраться из палаток. Снова развели громадный костер, создали теплый и сухой воздушный колпак вокруг костра.

   Всю первую половину дня мокрые тучи продолжали ползти с запада, переползали через гребень горы, ползли по его склону вниз, накрывали наши палатки и уползали дальше на восток. Ви­димость вокруг костра была двадцать-тридцать метров.

   В средине дня тучи вдруг внезапно, словно на что-то наткнув­шись, остановились. Прямо у нас над головой начали топтаться, перестраиваться. Отдельные части туч продолжают двигаться на восток, другие лезут им навстречу, сталкиваются, жмут друг на друга и даже завиваются в спираль. Хвосты туч сначала на время застыли у нас между палатками, потом вдруг начали сгущаться. Некоторое время потолкались между палатками и у костра, за­тем, как бы подчинившись общей команде, согласным строем с прежней скоростью поползли обратно на вершину горы и даль­ше на запад. Пока шла перестройка туч, дождь перестал, словно выжидал новую команду. Потом пошел с новой силой.

   Целые сутки мы наблюдали за движением нескончаемой тучи на восток, а вот теперь она поползла обратно - на запад. Что же, еще сутки ждать, пока она уйдет обратно? (Так оно позднее и по­лучилось). Центр циклона находился у нашего костра. Такое близ­кое соседство с силами природы очень интересно. Через оконное стекло не всегда увидишь, что происходит рядом с нами в природе.

   В тот день мы так и не решились выйти в путь. Весь день по­святили отдыху. Снова заготовка дров на громадный вечерний ко­стер. Очередная капитальная сушка одежды и обуви. Вечером концерт, страшные и смешные рассказы, дружный смех. Ночь и на этот раз прошла удивительно спокойно. По палаткам монотон­ная дробь дождя. Под палатками, под жердяным настилом, журча­ние стекающей по склону воды. Как замечательно, что наши па­латки укрыты надежно пленкой. Еще лучше, что палатки мы ус­тановили на жердяном настиле. Кругом вода, а мы сухие и в теп­ле. Наши рюкзаки с продуктами имеют свою собственную палат­ку, им тоже не страшна стихия. В центре лагеря между палатками огромный чудо-костер с его воздушно-тепловой защитой от дож­дя. В глубоком овраге грохочет могучий ливневый поток. От каж­дой палатки к костру проложены жердяные дорожки-мостики. Утром сегодня даю команду - завтрак и обед готовить одновре­менно. Предупреждаю всех, что в два часа дня тучи начнут разры­ваться на куски, в них появятся окна. Дождь прекратится. Можно будет ориентироваться и идти дальше. Тратить время на приго­товление обеда неразумно. Обед мы должны потом только разо­греть, пообедать, свернуть лагерь и выходить в путь.

   Все смотрят на меня, ждут дополнительных разъяснений. Од­нако их нет. Посыпались вопросы: «Откуда вы знаете, что дождь прекратится? Почему именно в два часа? » Как же все бы­ли удивлены, когда все именно так и произошло.

   И вот мы уже второй час в пути. Но пока не можем опреде­лить, где мы находимся. Позднее многие признаются, что они уже давно на меня поглядывали, пытаясь определить, чем я руководст­вуюсь, выбирая путь, не сбился ли с нужного направления?

   Еще несколько шагов, и мы выходим из-под кроны леса. Пе­ред нами открывается настоящее чудо. Контраст поразитель­ный. Трое суток в лесу без обзора, и вдруг такой широкий мир перед нами. Но главное даже не в этом.

   Перед нами оказались огромные, во всем своем величии и су­ровой красоте, две горные вершины, тесно прижатые друг к дру­гу и образующие в месте стыковки красивый горный перевал. Обе вершины сверху донизу - сплошные навалы каменных глыб. Среди серых массивов редкие яркие пятна трав.

   Мы вышли удивительно точно к основанию этого горного пе­ревала. Только отсюда можно более легким путем начать подъем на высочайшую горную вершину Южного Урала - Ямантау.

   Небо ясное, голубое. Только по горизонту еще толпятся рва­ные грязно-серые тучи. Солнце стоит высоко. Четыре часа дня. Каждый камень, каждый клочок зелени между серыми камен­ными осыпями этих двух горных великанов хорошо высвечен и просматривается.

   Кажется невероятным, как близко от нас оказались эти вер­шины - цель нашего похода. Можно просмотреть любую деталь в огромных стенах каменных осыпей. От самых верхних точек вершины до их основания, где гольцовая часть гор словно подре­зана общей зеленой горизонталью альпийских лугов.

   За спиной у нас стена леса. Между нами и высоченными гор­ными вершинами - открытое место, высокогорное тундровое болото, покрытое кустарниками вереска и светло-зелеными пят­нами карликовой березки. Вершины двух великанов вознеслись высоко в небо. Мы примерно на отметке 1196 м. По вертикали от час до вершины левого великана (Ямантау) еще 450 м, до пра­вого (Куянтау) 330 м и даже до перевала между ними около 200 м. Все это сверкает в лучах солнца. Серые гольцовые осыпи выглядят празднично, вымытые двухсуточным дождем, высве­ченные, высушенные и обогретые лучами яркого солнца. Даже с такого расстояния на ближайших к нам нижних каменных глы­бах четко видны рисунки лишайников. На зеленых язычках между потоками каменных валунов ярко синеют скопления тон­коногих колокольчиков.

   Справа от нас оказался мрачный Шихташ. Сколько раз в прежних походах приходилось сталкиваться с ним, и каждый раз он удивлял своей мрачностью. Часто оказывались с ним ря­дом то по одну, то по другую сторону. Но еще ни разу не при­ходилось быть так близко к его вершине. Сейчас она всего ме­тров на сто выше нас, а основание горы находится у самого бе­рега Инзера. Почему этот Шихташ кажется всегда таким мрач­ным? Чем он, собственно, отличается от других горных вер­шин? Прежде всего, он весь в скалах с глубокими расщелина­ми, как бы в черных тенях. Кроме того, он от подошвы до вер­шины зарос темно-зеленым пихтово-еловым лесом, в просве­тах которого видны темно-серые, тоже в черных пятнах густых теней, каменные осыпи. Мрачность усиливается большим ко­личеством сухостойных деревьев. Тем не менее, Шихташ при­тягивает наше внимание. Хочется его исследовать. Когда-ни­будь мы доберемся до него.

   Правее Шихташа внизу в громадном массиве пихтового леса угадывается узкая щелка нашей реки. Как же далеко до нее! Мы сейчас оказались в такой точке, что на реку надо смотреть кру­то вниз, и также круто вверх мы можем смотреть на вершину Ямантау. Более удачной позиции, в которой можно охватить взором так много и вверх и вниз, едва ли еще можно найти. Об этом и идет разговор между туристами. Они обсуждают, как удачно мы вышли в нужное место, хотя шли вслепую двое с лиш­ним суток. Спрашивают меня, сколько раз раньше я проходил этим путем, какими ориентирами пользовался, выводя их на это место. Чувствую, что им трудно поверить, что иду по этому пути впервые, что без их поддержки едва ли решился бы на такой шаг. Удивляются умению ориентироваться. Им, юным, не по­нять, что опыт в жизни - большая ценность. Конечно, нужно умение чувствовать направление. Нельзя забывать и того, что шли мы без троп по компасу.

   Кончились долгие минуты любования и обсуждения. Надо продолжать путь. Впереди тяжелое тундровое болото. Однако оно нас не пугает. Цель так близка, так отчетливо видна и так прекрасна, что все бросаются вперед, стоило только дать коман­ду. Спешат, но знают свое место в походной цепочке, никто не нарушает порядка. В два приема проходим болото. Как много здесь брусники и голубики, но ягод еще нет, только завязь. На ходу любуемся миниатюрными деревцами - кустиками тундро­вой березки. Выходим из болота на альпийский луг. С этой сто­роны горы он мало интересен. Рвемся прямо к перевалу между двумя вершинами. Давно заметили, что туда с западного склона горы по глубокой лощине прорвалась полоска пихтового леса. Вот там, в вершине этого лесного островка, и должен быть уста­новлен наш базовый лагерь. Туда с перевала стекает родник. По­ка идем альпийским лугом, несколько раз натыкаемся на змей. Видимо, намокшая земля заставляет их греться на камнях. Идем по склону альпийского луга вверх. Время от времени оглядыва­емся назад. С каждым разом видимость становится все шире и дальше.

   Подходим к верхней кромке лесного клина. Узкий глубокий распадок, по которому растет лес, заканчивается тупиком, от­весной скальной стеной высотой в 4-5 м. По центру стены с ка­менного обрыва вниз падает довольно внушительных размеров струя воды. Скальная стена имеет отрицательный наклон, вода не стекает по стене, а падает, отрываясь от стены в ее верхней части. Под стеной огромная кварцевая плита, или глыба, с не­большим углублением. Своеобразная чаша из белого кварца с коричневыми и розовыми прожилками. Видимо, падающая вода выдолбила веками в этой кварцевой глыбе подобие чаши. Вода отполировала до блеска ее внутреннюю поверхность. Глубина чаши небольшая, всего 20-30 см. Вода переливается через ее края и дальше течет обычным горным ручьем.

   По обе стороны ручья на высоте полутора метров от чаши водопада небольшие зеленые травянистые площадки. Удобное место для лагеря. Ставим палатки, спиной к отвесным стенам распадка, выходом к водопаду. Ниже палаток - костер и гора су­хостойных деревьев. С трех сторон мы защищены от ветра, но и сами в эти стороны ничего не видим. Зато на юг видим, навер­ное, не меньше, чем на полсотни километров. Но главная пре­лесть нашего нового лагеря - водопад. Пока обживаем лагерь, каждый не раз подходит к нему умыться, выпить глоток студе­ной воды или просто ради удовольствия пробежать между скаль­ной стеной и струей водопада. Что же это за водопад? На плос­кой вершине горного перевала имеется небольшое озерко, пита­ется оно подземной водой. Из этого озерка вытекают два ручья. Один бежит на северо-восток, другой - на юго-запад вдоль тури­стической тропы между каменными осыпями. Бежит, прыгая по камням, пока не подбегает к этому вот каменному обрыву, где и прыгает уже с большой высоты.

   На следующий день, исследуя этот ручей ниже нашего лаге­ря, мы узнаем, что метрах в ста ниже он разливается в широкое болото, из которого чуть ли не километром ниже снова вытека­ют два ручья, дающие начало двум речкам.

   В середине лета водопад довольно скромен. Вода его крис­тально чистая, даже в кварцевой чаше у основания нет ни ка­мешка, ни соринки. Стоит пройти ливню, затяжным дождям или выпасть на вершинах снегу, как водопад сразу преображается, начинает шуметь. В мае и первой половине июня, пока идет ин­тенсивное таяние снегов на вершинах, этот водопад шумит и гро­хочет, как настоящий.

   Наутро мы все это могли наблюдать. Ночью опять прошел дождь, на вершинах выпал снег, и утром нас поднял шум водопа­да. Выскакиваем из палаток и видим, что со скалы в чашу обру­шивается мощный поток воды. Собственно, никакой чаши уже и не видно. Кругом бурлит вода, между палаток она бежит вниз. Наш лагерь оказывается на двух различных берегах горного по­тока. К водопаду не пойдешь даже умыться - вымокнешь. При­ходится для начала делать мостик из двух бревен для связи обе­их частей лагеря. Пока разводим костер, готовим завтрак, сила водопада ослабевает. К одиннадцати часам он стал опять скром­ным. Однако погода ничего хорошего не предвещала. Ветер сно­ва сменился. Тучи ползут низко, тяжелые, мокрые. Ветер наби­рает силу. Вот-вот снова пойдет дождь.

   В лагере под водопадом мы прожили двое суток. Над нами опять разбушевалась непогода: ветер, дождь, мокрый снег и сно­ва ливень с градом. Ветер налетал то с запада, то с востока, буше­вал над нами. Но отвесными стенами скал мы были надежно за­щищены с трех сторон. У нас и тишь, и благодать - ни одна вет­ка не шелохнется. С четвертой, южной стороны нас защищал и согревал огромный костер, подобный нашему «костру жизни». Единственное, что нас беспокоило, это водопад, который менял свой характер чуть ли не каждый час. Так же часто разливалась или спадала вода под водопадом. Но мы были спокойны, палатки стояли на высоте и на толстых настилах из пихтового лапника.

   Даже в такую непогоду место лагеря смотрелось чудесно. Каменные стены за палатками по всем щелям пестрели букета­ми ярких цветов. Среди них особенно яркими были альпийская астра, родиола розовая, горный луг нескольких расцветок, зна­комые всем незабудки и синие тонконогие колокольчики.

   Можно представить себе, как не хотелось уходить из лагеря под водопадом.

НОЧЬ В ГРОЗОВОЙ ТУЧЕ

   Сегодня весь день жарко. На небе ни облачка. С утра шли на вершину Куянтау и только под вечер вернулись в свой палаточ­ный лагерь. Целый день были на вершине, на каменных осыпях. Восхождение сделали с южного перевала. До этого на вершине Куянтау не были еще ни разу. Это наше первое восхождение. Не только мы, но, видимо, и большинство туристов обычно прохо­дят мимо нее. Объясняется это тем, что рядом расположена вы­сочайшая на Южном Урале вершина Ямантау, и все поднимают­ся, конечно, на нее. Подняться на соседнюю вершину уже не остается времени. Но вот мы поднялись и остались довольны. Вер­шина Куянтау тоже плоская, как и Ямантау. Такое же каменное плато, только меньших размеров. Высшая отметка 1522 м. Пер­вое, что нас поразило, это величие и грандиозность соседнего Ямантау. Идем по вершине Куянтау с юга на север и осматрива­ем верхнюю часть Ямантау - сразу всю одновременно. С Куянтау открывается великолепный вид на северо-восток, на восток и на юг. Хорошо просматривается и склон горы до самой подошвы,

   Огромнейшая каменная река берет начало под каменными осыпями Куянтау и мощным потоком идет на юго-восток вниз, до самых берегов Большого Инзера. Как всякая горная река, она имеет много истоков. Десятки маленьких каменных рек с раз­ных концов стекаются вместе, сливаются друг с другом и обра­зуют мощное русло реки. На пути каменная река делится на рус­ла, между которыми зеленеют пихтовые острова, иногда доволь­но большие. Даже сверху просматриваются крутые отвесные об­рывы, каменные водопады. Трудно определить длину этой ка­менной реки, примерно 3,5 км. Это вторая по длине каменная ре­ка на Южном Урале после Иремельской. Долго любуемся ка­менной рекой с ее протоками и островами. Разве это не чудо природы?!

   Пока сидели, метрах в пяти от нас выскочил из-под камней крупный заяц. Две-три минуты, и он так же внезапно исчез под тем же камнем. С другой стороны появились уже два зайца. Зай­цы даже не собирались куда-то бежать, а просто нырнули в ще­ли между камнями и исчезли, словно их и не было. Для нас же попытки поймать их закончились плачевно. Две столовые лож­ки, две открытые банки с консервами и куски хлеба, все в сума­тохе оказалось сброшенным с камней и исчезло в глубоких ще­лях каменной осыпи. Сколько было смеха и острословия по по­воду того, что зайцы не просто обманули нас, но и сумели оста­вить нас без обеда, а главное, пропали наши ложки, совершенно необходимый инструмент туристов.

   Спускались с Куянтау по северным террасам, как по огром­ным каменным ступеням, по громадной лестнице, сотворенной природой. Снова изумлялись обилию брусники, растущей по обеим сторонам этой террасы. Спустились до самого Карауль­ного камня, натолкнулись на замечательный родник. Такие родники мы обычно называем родниками молодости и здоро­вья. Рядом с родником удобное место для палаточного лагеря.

   Однако место нашего лагеря показалось нам все-таки лучше и красивее этого.

   В свой лагерь вернулись уже под вечер. После обеда отдыха­ли. Вдруг наше внимание привлекло необычное и, казалось, грозное явление природы. Прямо на нас медленно с севера, из прохода между Ямантау и Машаком, двигалась громадная белая кучевая туча. Центр ее по высоте находился на нашем уровне, а нижняя иссиня-темная кромка была много ниже нас. А ведь до вершины от нас еще 246 м. Тугие, ярко-белые, освещенные солнцем клубы тучи слегка закручивались и отвесной широкой стеной медленно наползали на нас. В этой надвигающейся туче было что-то страшное. Оглядываемся назад, а с другой стороны надвигается другая туча. Лезет через перевал с юга, ползет по осыпям Ямантау и Куянтау. Тучи двигались друг другу навстре­чу и готовы были вот-вот столкнуться. Между ними образовал­ся огромный коридор, который все сужался. В самом центре это­го коридора оказались мы вместе со своими палатками и прого­ревшим костром. Странно и неспокойно смотреть, как тучи пол­зут по каменным осыпям, по альпийскому лугу, внизу по стенам обрыва и на пути словно слизывают все своими бело-розовыми клубящимися языками. Только что были каменные осыпи, яр­кие цветы - и вот уже ничего не видно. Только выше тучи, через щель коридора еще видна ярко освещенная вершина Ямантау. Однако и через нее полезли отдельные рваные клочья тучи.

   Как только мы увидели, что вершина горы задымилась, сра­зу немного успокоились. Дело в том, что две сходящиеся стены туч мы сначала приняли за две самостоятельные грозовые тучи, готовые столкнуться друг с другом. А это означало, что при их столкновении произойдут грозовые разряды, в центре которых невольно оказались бы мы. Теперь же мы поняли, что это одна туча, при своем движении с запада разрезанная вершиной Яман­тау на две части. Обтекая Ямантау с севера и с юга, эти две час­ти начали смыкаться между собой за стеной горы над восточным ее склоном. Хотелось верить, что опасность миновала. Уж очень грозный вид имели эти идущие на столкновение огромнейшие тучи. Мы же в центре этой стихии казались такими маленькими и беспомощными. Тугие клубы тучи непрерывно перестраива­лись, порождая разные фантастические фигуры. Вот уже шири­на коридора метров двадцать при высоте 250 м. Проходит еще одна-две минуты, и тучи смыкаются. Совсем недавно на небе си­яло яркое солнце, и вот уже нас окружило белое безмолвие. От костра, рядом с которым нас застала стихия, мы уже не ви­дим наши палатки. Разрядов молний пока нет.

   Приходим в себя. Бросаемся наводить порядок в лагере на случай грозы и ливня, хотя делать это нужно было раньше. Со­бираем раскиданные вещи, убираем их в палатки. Подтаскиваем поближе к костру наши скудные запасы топлива. Появляется желание разжечь сильнее костер на случай того, что придется сушиться и прогреваться. Но мы прекрасно знаем, что значит костер на такой высоте в грозовой туче. Непрерывно двигаю­щийся кверху над костром поток горячего воздуха - это искусст­венно созданный канал для первого же направленного разряда молнии прямо в наш лагерь.

   Раздается страшный треск, оглушительный удар грома, и од­новременно яркая стрела молнии проносится с южного перевала между невидимыми в туче вершинами Ямантау и Куянтау куда- то вниз, где находится Караульный камень. Первое впечатление, что мы оглохли, но размышлять некогда. Начинают следовать один за другим грозовые разряды. Стоит невероятный грохот. Молнии проносятся то с одной, то с другой стороны. Почему-то молнии в основном возникают в воздушном коридоре между дву­мя каменными массивами горных вершин. Дождя нет, но начина­ем мокнуть. Мокрыми становятся каменные осыпи, трава, па­латки и наша одежда. Близкие молнии ослепляют даже через плотно закрытые глаза. Удары и раскаты грома прижимают нас к земле. Где-то недалеко рушатся, осыпаются или сползают ка­менные осыпи. Возможно, это нам кажется в таком грохоте. Становится страшно.

   Приходит на память событие из далекого прошлого. Много­людную экспедицию уфимского генерал-губернатора на верши­не Иремели, второй по высоте горы на Южном Урале, застала такая же гроза. В панике участники ее бросились вниз с горы по каменным осыпям. В результате у кого-то оказались поломаны ребра, у других руки или ноги. Двое суток потом собирали пост­радавших по каменным осыпям.

   Чтобы не допустить паники у нас, приказываю всем забрать­ся в палатки, лечь в спальные мешки. Громко разговаривать, петь, смеяться, чтобы не слушать, что творится вокруг. У потух­шего костра остались трое дежурных, я и мои ближайшие по­мощники Володя Г. и Вова Я. Гроза продолжала свирепствовать.

   Обычно затихает сначала гроза, а потом или уйдет, или растает сама туча. Однако на этот раз так не получилось. Гроза непре­рывно набирала силу.

   Сидя у потухшего костра, изредка перебрасываясь фразами, наблюдаем за полетами молний. В руках у меня был большой карманный ножик с пластмассовой ручкой, которым я строгал какую-то веточку. Сверкнула очередная молния рядом с нами, и мне показалось, что ладонь руки укололи сотни мелких, тонких игл. Невольно отдернул руку, нож выпал на землю. Конечно, не хотелось признаться, что испугался. Поэтому я быстро накло­нился и схватил нож за ручку. В момент, когда при подъеме кон­чик ножа отрывался от земли, с него соскочила четко видимая голубовато-фиолетовая искра. Всего одна, но все трое обратили на нее внимание. Пришлось повторить касание кончиком ножа земли еще и еще раз. В момент, когда от ножа до земли остава­лось всего около сантиметра, с него каждый раз соскакивала в землю искра. Попробовали держать нож в таком положении по­дольше. И что же, за первой искрой появилась вторая и третья, и много других. Причем каждая последующая все чаще и чаще. Наступал момент, когда они как бы сливались одна с другой, об­разуя между кончиком ножа и землей что-то наподобие миниа­тюрной дуги.

   В этот момент пососедству происходил грозовой разряд. Уже в три ножа начинаем производить такой интересный опыт. Ув­лекаемся. Забываем о страхе. Делаем даже практический вывод, что кончиком лезвия, поднесенного близко к поверхности земли, можно точно определить момент очередного разряда близкой грозы. Это, видимо, происходит вследствие наэлектризованнос- ти воздуха в грозовой туче. Кончик ножа отводит часть заряда в землю. Мне не один раз доводилось раньше на производстве на­блюдать подобные явления на высоких дымовых трубах, когда во время сильных гроз начинают светиться таким же светом и верхний кончик громоотвода на трубе, и отдельные узлы желез­ной проводки, и конец провода, уходящий в землю. Однако с по­добным явлением, которое наблюдали сейчас на Ямантау, мы в горах встретились впервые.

   Наступила полночь. Гроза не прекращалась. Только разряды становились реже. Голоса в палатках стали стихать. Ребята уста­ли петь, один за другим засыпали. Собрались и мы уходить в свою палатку. В это время в туче началась перестройка. Образо­вались отдельные дыры, или окна. Через них стали видны не­большие участки очень близкой каменной осыпи. В момент оче­редного грозового разряда через такое окно мы увидели, что мо­крые каменные валуны перед самой вспышкой молнии начина­ют светиться голубоватым светом. Это было так неожиданно, что пришлось задержаться. За очень короткое время четыре ра­за перед каждым грозовым разрядом повторилось это интерес­ное и редкое явление. Свечение было сильным, и казалось, что кончики веточек на кустах можжевельника оделись в наряд из голубых огоньков.

   В палатку забрались изрядно продрогшие и мокрые, хотя дож­дя не было, а мы были закутаны в полиэтиленовые пленки. В па­латках сыро. На верхних полотнищах висят капельки воды. Хотя сверху полотнища закрыты пленкой. Делаем мы это не только от дождя, но и для тепла, и как некоторую защиту от грозовых раз­рядов. Укладываемся спать в сырые спальные мешки. Плотно за­крываем глаза. Набрасываем на головы одежду, чтобы не видеть и меньше слышать грозовые разряды. Пытаемся уснуть.

   Однако мне долго не удается уснуть. Под грохот грозы вспо­минаю первый случай знакомства с подобной грозой на этой же горе в годы юности. Тогда приезжала к нам экспедиция из Ака­демии наук, человек тридцать. Нужно было определить точные координаты горы Ямантау, ее высоту, геологическое строение, изучить растительный и животный мир и особенно реликтовые растения. Экспедиция была хорошо снаряжена. Только верхо­вых лошадей было до полусотни. Были наняты проводники. В числе их оказался и я. Поднимались тогда с юга, со стороны Яракташа. Был август и невероятно грозовой год. Каждый день после двух часов дня на вершине Ямантау бушевала гроза. Ла­герь стоял на Яракташе, под южным перевалом между Ямантау и Куянтау. Можно было совершить подъем на вершину в любой день. Для этого полагалось встать пораньше. Однако ученые му­жи до десяти часов утра спали. Затем еще два часа уходило на за­втрак и раскачку. Через пару часов где-то в самых каменных осыпях гольцовой зоны нас заставала гроза. При первых же раз­рядах грозы все забивались в щели между валунами, зажимали глаза и уши, пытались вжаться в камни, слиться с ними, пока гроза и ливень не прекращались, что происходило, как правило, уже под вечер. Такая игра с грозой продолжалась каждый день. На вершину так и не поднялись.

   Только к 10 часам утра гроза закончилась. Пятнадцать часов в грозовой туче, в самом центре грозовых разрядов, пришлось нам прожить на этот раз. Какое же громадное количество элек­троэнергии было израсходовано за эти пятнадцать часов и толь­ко на одной горе! Вот если бы ее использовать! Через неделю, вернувшись домой в Белорецк, мы узнали, что в тот самый ве­чер, когда гроза бушевала у нас, в районе аэропорта грозовым разрядом на картофельном поле был убит мужчина. В соседних с городом деревнях в это время было убито еще два человека. У нас же, находящихся в самом пекле грозы, к счастью, все обо­шлось благополучно.

У НОЧНОГО КОСТРА С «ВЕЛИКАНАМИ»

   Просыпаемся от наступившей тишины. Что такое? Больше нет грохота. Слышно, как шумит вода в Куянтавке, да еще слышно журчание воды где-то рядом с нами. Вылезаем из пала­ток. Жуткий холод. Вода идет всюду. Куянтавка вышла из бере­гов, разлилась по траве альпийского луга. Вокруг палаток по траве сочится вода. Все низинки затоплены. Как хорошо, что па­латки своевременно были хорошо окопаны дренажными канав­ками. Откуда же взялось столько воды? Видимо, иод утро, когда все уснули, пошел дождь. Сейчас его нет, но все мокрое. Не про­ходит и десяти минут, как и мы становимся мокрыми. Еле разво­дим костер. Завтракаем только в 12 часов дня. Скудные запасы топлива быстро исчезают. Вот когда все почувствовали, что ла­герь стоит не там, где надо. Мастерим себе одежду. Показываю, как можно себя одеть в таких погодных условиях. На ноги, на теплые носки, надеваем новые полиэтиленовые пакетики, а по­том уже ботинки. На коленки натягиваем другие, но уже без дна. Перевязываем их бечевками ниже колен и пристег иваем булав­ками к брюкам выше колен. Поверх штормовок надеваем сло­женные вдвое большие куски пленок с прорезью в середине для головы, так чтобы передняя полоса достигала коленок. Сзади она может быть несколько короче. Подпоясываемся бечевками, чтобы пленки плотнее прилегали к одежде. На голову надеваем поверх головного убора еще один полиэ тиленовый пакет. Идя в поход, мы обязательно берем с собой запас пакетиков 5-10 штук на человека. Вот сегодня они пригодились нам. Все оказались одетыми в довольно странную и одинаковую форму. Вижу, что всем понравилось. Цепочкой, в одного человека протаптываем путь вдоль ручья через мокрый альпийский луг до ближайшей кромки леса. Подносим из леса к костру валежник, пусть мок­рый, но все-таки сухостой.

   Начинает продувать. Но все еще мы находимся в густой туче. Чтобы не сбиться и не потерять ориентировки, придерживаемся проложенной тропы, которая каждый раз точно приводит к ко­стру. Часа три дружно работаем, готовим и подносим топливо. Потом отдыхаем, пока готовится обед. Накрывшая нас туча про­должает двигаться на восток. Мимо нас все время медленно пол­зут прямо по земле отдельные клочья тучи. Их много. Они поч­ти задевают друг друга. Все время перестраиваются, клубятся. И ползут, ползут, цепляясь своими косматыми концами за кам­ни, за траву, за палатки и даже за каждого из нас. Неунывающие туристы придумывают игру: начинают сражение с противником, рубят тучи на части саблями - палками. Еще вчера на вершине Куянтау, изнывая от жары, раздетые по пояс, утыканные пучка­ми травы, они изображали индейцев и устраивали между собой сражения. Сегодня сражаются с фантастическими чудовищами в туче, воображая, что рубят головы многоголовым драконам. Из­рубленные драконы смыкают только что разрубленные шеи и отращивают новые головы и, не спеша, продолжают ползти на восток. Поток их просто нескончаем.

   После обеда готовим палатки к ночи. Освобождаем их от ве­щей. Сбиваем висящие на стенках палаток водяные капельки. Протираем днища палаток. Сушим у костра спальные мешки и одежду. Две палатки переставляем, объединяем их общей плен­кой в одну, устроив между палатками помещение для вещей и продуктов. После ужина собираемся у костра. Только на этот раз стоим, сидеть в такой сырости никому не хочется. Плотным кольцом окружаем костер, плечом к плечу. Костер небольшой. Экономим дрова. Идут негромкие разговоры. Перед сном су­шимся и набираемся тепла. Все просят меня рассказать чтб-ни- будь страшное. В самый интересный момент рассказа рядом сто­ящая Лена Д. осторожно трогает меня и тихо просит разрешения пойти спать в палатку. Конечно, даю ей такое разрешение. Она поворачивается спиной к костру, чтобы сделать первый шаг к палатке и громко вскрикивает. Приседает к земле, закрывает руками лицо и голову. При этом продолжает кричать. Никто ни­чего понять не может, но все обеспокоены ее непонятным пове­дением, непроизвольно заражаются страхом.

   Беру Лену за плечи, успокаиваю. Кто или что так ее напуга­ло? Боясь оглянуться назад, она молча указывает в сторону па­латок. Все смотрят туда и ровным счетом ничего не видят. По­ворачиваюсь лицом в ту сторону и я. Едва оказываюсь спиной к костру, как невольно замираю. Всегда считал, что чувство стра­ха мне несвойственно, но в этот момент отчетливо почувствовал, как у меня по спине поползли мурашки.

   Я увидел огромного великана, он стоял рядом со мной. Ног его я разглядеть не мог, а до туловища, кажется, можно было ру­кой дотянуться. Фигура великана заметно расширялась кверху. Плечи были шире туловища. Голова казалась совсем громадной. Великан не шевелился, но складывалось впечатление, что он живой и объемный. Ростом он был раза в три - четыре выше че­ловека.

   Вдруг великан зашевелился и резко откинул руку в сторону, словно замахнулся, собираясь ударить меня. Не знаю, что я хо­тел сделать в это время, но и моя правая рука оказалась подня­той в сторону. Видимо, чуть раньше, чем это сделал великан. Не­сколько подобных движений быстро убедили меня, что стояв­ший передо мной великан - это моя тень. Каждое мое движение он добросовестно повторял.

   Тень? Но для тени нужны два условия. Первое - источник света. Такой у нас был. Хотя и очень слабый - это костер у на­ших ног. Он действительно был слабым, так как из-за отсутст­вия топлива мы экономили каждую ветку, к тому же все было мокрым и плохо горело. Второе условие - нужен экран, на кото­рый должна проектироваться тень. Этого у нас не было. Обыч­но таким экраном бывает земля, если источник света вверху. У нас же костер под ногами. Экраном могут быть стены или, в наших условиях, склоны гор. Ни скальных стен, ни склонов гор рядом с нами не было, мы находились на вершине горы.

   Однако, рассуждать на эту тему не было времени. Нужно ус­покоить Лену и всех туристов у костра. Успокоить удалось. Все заняли свои места у костра. Успокоилась и Лена, но идти в палат­ку отказалась наотрез. Объяснение появления великана обыч­ной тенью явно никого не устраивало. Если это тень, то где же она сейчас? У костра стоит двадцать четыре человека, все видим друг друга, все пространство за нами, а где же тень? Действи­тельно, никаких теней нет! Осторожно оглядываюсь. За мной чуть ли не вплотную стоит великан. Громко обращаюсь ко всем у костра и прошу посмотреть и сказать, что они видят за моей спиной. Без заминки в один голос говорят, что видят за мной на­ши палатки и больше ничего. Тогда спрашиваю, что они видят за спиной у Лены? Такой же дружный ответ, но уже со смешком, видят те же палатки!

   Тогда обращаюсь через костер к стоящим против меня ребя­там. Прошу их повернуться и посмотреть, что у них за спиной? Оба охотно выполняют просьбу. Поворачиваются спиной к ко- стру, тут же пятятся, быстро прыгают через огонь и оказывают­ся на нашей стороне костра. Чуть не хором спрашиваем: что слу­чилось?

   Отвечают, что когда повернулись к костру спиной, увидели огромных великанов, которые топтались, понемножечку двига­ясь. Невольно отступили назад на два шага, но и великаны тут же довольно быстро двинулись прямо на них. Пришлось прыгать через огонь. Великаны через костер прыгать не стали и исчезли.

   Что тут началось! Каждому захотелось увидеть “своего” ве­ликана. Во время игры с великанами мы точно установили, что они стоят за каждым туристом, но почему-то все видят только своего великана и не видят у других. Это казалось просто неве­роятным! Если великаны - наши тени, то почему мы видим толь­ко свою тень? И если они тени, то что же является экраном? Ну, это мы установили сравнительно быстро. Экраном служит туча, которая плотно накрыла нас на вершине горы. Но почему мы видим только свою тень и не видим теней товарищей? Этот вопрос застрял в умах всех. Нужно искать ответ. Но, видимо, не сейчас! Все взволнованы. Пропало желание стоять у костра. Хо­лод, сырость, угасающий костер безжалостно подгоняли всех в мокрые холодные палатки, но пока еще в сухие и теплые спаль­ные мешки.

   Сегодня мы рассчитывали отоспаться за вчерашнюю неспо­койную ночь. Однако отоспаться не удалось. Не успели согреться, как услышали рядом с палатками посторонние звуки. Слышались чьи-то шаги и другие непонятные звуки. То вдруг треснет сучок в куче заготовленного топлива, то словно что-то волокут по земле. Очень не хотелось вылезать из палаток, из нагретых спальных мешков. Опасаясь холода, мы плотно зашнуровали палатки, утеп­лились, как смогли. И вот теперь все разрушай. В малые окощеч- ки из палатки ничего не видно. Костер давно потух. Тьма вокруг - хоть глаз выколи. Но присутствие в лагере постороннего чувству­ем. Приходится расшнуровывать палатку. Сразу в три ярких фона­рика освещаем лагерь. От кучи дров, освещенной фонариками, бросается в сторону на тропу медведь. Останавливается, смотрит в нашу сторону. Кричим, шумим и стучим палками. Медведь уходит по нашей “дровяной” тропе в лес. Возбуждение понемногу улег­лось. Надо бы развести костер. Но хочется спать, а не возиться с мокрым хворостом в темноте и холоде. Снова долго укладываем­ся и утепляемся. Не сразу согреваемся и засыпаем.

   Утром пытаемся восстановить картину ночных происшест­вий. За кучей дров нами была вырыта яма, куда складывали от­ходы, банки из-под консервов, остатки обедов и ужинов. Сейчас яма оказалась пуста. Не сразу находим одно из ведер. После ужи­на в нем оставалось порядочно рисовой каши с тушенкой. Хоте­ли утром разогреть. Оставались куски хлеба с маслом. Ведро на­ходим на тропе, на полпути к лесу. Каши с мясной тушенкой в нем нет, и ведро чисто вылизано. Пососедству на тропе оставлен медвежий «привет» - «визитная карточка». Но больше нас зани­мает вопрос о ночных великанах. Вели они себя довольно стран­но, чтобы не пугать нас огромной толпой, они показывались нам только по одному. Надо признаться, что ответа на этот вопрос мы тогда не нашли.

   Только много позднее, полистав книги по физике, мы нашли ответ. Наша первоначальная догадка, что дело, видимо, в осо­бенностях экрана, оказалась правильной. Да, туча может быть экраном, но экраном со многими особенностями. Поверхность такого экрана состоит из огромного количества мельчайших ка­пелек, каждая из которых является самостоятельным экраном и отражает луч только одной наиболее приближенной к источни­ку света точкой сферы. Все остальные точки сферы отражают лучи во все стороны, под разными углами, т.е. рассеивают изоб­ражение предмета. Вот почему каждый из нас в сумме сфериче­ских экранов видел только свою тень. Этот же экран создал еще один эффект. Великан за каждым из нас не двигался, пока мы не делали движений. Однако создавалось впечатление, что он ды­шал. Этому тоже есть объяснение. Туча в это время клубилась, капельки влаги в ней непрерывно перемещались вправо, влево, к нам, от нас. Огромное количество перемещающихся сфер со­здавало эффект дыхания великана.

   Оказывается, все так просто, а первоначально казалось не­объяснимым и жутковатым. Попробуйте испытать этот эффект. Вас это тоже заинтересует и оставит впечатление на всю жизнь.

«АУРСЯК» - ТЯЖЕЛАЯ НОША

   Машина натужно гудит, взбираясь на вершину горы. Неболь­шой спуск, несколько поворотов дороги - и перед нами прямая просека в таежном лесу, как стрела, уходящая вдаль. Легко про­сматривается, что она заканчивается тупиком. До конца этой просеки на машине доехать нельзя. Новая лесовозная дорога для леспромхоза только еще строится. Впереди все завалено спилен­ным лесом.

   В кузове грузовой машины сидят мои туристы. Забираюсь к ним. Осматриваемся. За морем зеленого леса, за гребнями гор виднеется величавая вершина Ямантау - цель нашего похода. До нее далеко. Создается впечатление, что даже очень далеко, а пути больше нет. Становится ясным, что же случилось с преды­дущей группой туристов. Случай с ними получил широкую огла­ску. Они не нашли Ямантау и ни с чем вернулись домой. Собст­венно, этот факт и толкнул нас на внеочередной поход.

   Две недели тому назад мы с девятиклассниками школы № 5 вышли в десятидневный поход на Иремель. Одновременно с на­ми десятиклассники этой же школы во главе с физруком вышли в поход на Ямантау.

   После десяти дней, проведенных нами в лагере на высоко­горном альпийском лугу Иремели, после интересных походов по вершинам и гребням Иремельского горного комплекса мы вер­нулись домой. Конечно, первым нашим желанием было узнать, как сходили на Ямантау наши товарищи. Однако ответа мы не получили. Уклончивые отговорки и недомолвки. Позднее неко­торые признались, что нужной горы не нашли, спустились на бе­рег реки Нуры, поставили там лагерь, где и прожили все поло­женное для похода время. Обман скоро открылся. Нам тогда по­казалось совершенно невероятным, как можно не найти такую высокую гору на Южном Урале, которая видна со всех сторон на десятки километров. Мои туристы заволновались и уговорили меня пойти в поход на Ямантау по маршруту своих неудачливых товарищей.

   Проходит несколько суток подготовки, и вот мы все в том же составе, что были на Иремели, сидим в кузове автомашины на вершине горы. Идет своеобразное собрание. Обсуждаем вопрос, как быть дальше, если ни дороги, ни тропы дальше нет. Сейчас нам ясно, почему вернулась предыдущая группа. Они испугались отсутствия дороги. Идти без троп по глухому таежному лесу, че­рез горы, каменные осыпи и болота могут только опытные лю­ди. Они же к этому не были подготовлены. Куда же делись тро­пы, существовавшие ранее? Началось строительство новой ле­совозной дороги в этом районе, и все они были уничтожены. При всем желании их сейчас обнаружить невозможно.

   Что делать? Вернуться домой, пока машина еще не ушла, чтобы потом искать другие нуги к Ямантау? Это, конечно, самое легкое решение, но, надо сказать, и самое бесславное окончание похода. Все его дружно отвергают.

   Другое решение - выгружаться, отпустить машину домой, а самим начинать тяжелейший путь к цели, по глухому таежному лесу, без ориентиров и необходимого обзора. В таком лесу и в десятке метров вокруг себя ничего не видно. Трое суток идти, ориентируясь только по азимуту. Маршрут интересен, на каж­дом шагу ожидают неожиданные встречи, неведомые препятст­вия, новизна впечатлений и ощущений. Словом, сплошная ро­мантика. Но такой путь очень тяжел и труден. Всех трудностей сразу учесть и представить даже невозможно! Все ли готовы к этому? Все ли выдержат трудности пути?

   Обо всем этом рассказываю ребятам, чтобы облегчить им принятие решения. Прямо говорю, что такой путь я и сам еще ни разу не совершал. Про себя в это время думаю, что в одиночку и не пошел бы. Ребята дружно решают идти. Еще и еще раз пыта­юсь их отговорить. Однако они твердо стоят на своем: «Идем! Любые трудности преодолеем, но такой интересный поход со­вершим! Ямантау нами будет покорена!» Знаю, что их энтузиазм держится на молодости и на вере в мою опытность. Твердо верят в мое умение ходить без троп и дорог по любым горам и лесам. Поверю и я в них, что не подведут при любых трудностях. Не первый раз идут со мной в поход.

   Выгружаемся. Машину отпускаем с наказом через десять дней вернуться за нами на это же место. Остаемся одни на по­следних метрах дороги. Позади нас двадцать четыре километра дороги до дома. Впереди - тридцать километров глухого, непро­ходимого пихтового леса, несколько горных хребтов и пока еще неизвестные трудности пути, скрытые зеленой кроной леса. За­секаем по компасу положение Ямантау. Определяем азимут, на­носим на путевую карту. Бросаем последний взгляд на далекую, манящую к себе вершину и начинаем врубаться в сплошную сте­ну леса.

   Наиболее тяжелым оказался первый километр пути. И лес был особенно густой, и опыта в прокладке тропы еще не было. Целый час потребовался, чтобы спуститься с Маярдака по его се­верному склону в долину. Вырвавшись из объятий таежного леса, мы сначала оказались в редком красивом парковом лесу, окружа­ющем небольшую открытую поляну, а затем и на самой поляне.

   Красивый, весь в цветах, зеленый луг залит лучами яркого солнца, а по центру извилистая змейка реки. Это один из много­численных истоков реки Нуры. Вода прорезала себе узкой глу­бокой щелью русло реки. Берега зеленые, травянистые, без ку­старников и тоже все в цветах. И столько извилин у этого русла, что кажется, нарочно так не сумеешь сделать. После полумрака леса глаза слепит яркое солнце. Над головой голубое-голубое небо. Еще больше подчеркивает краооту оказавшийся прямо пе­ред нами величественный хребет Аурсяка. Верхний гребень его весь в скальных нагромождениях. Пониже идут гольцовые осы­пи и альпийские луга. Под ними многочисленные каменные ре­ки, серыми лентами по зеленому лесу сбегающие чуть ли не до подошвы хребта. И все это в ярких светлых красках. Все такое нарядное, чистое, яркое!

   Снимаем тяжелые рюкзаки. Валимся в траву на берегу речуш­ки. Решаем здесь пообедать. Только через два часа мы трогаемся с места. На пути по азимуту перед нами встают невероятно кру­тые подъемы и даже отвесные неприступные скалы. Это нас уже не пугает, так как на Аурсяке кругом широкий обзор. В выборе пути можем лавировать как угодно. Намечаем на вершине сред­ней части горы довольно заметную, интересную скалу, увенчан­ную шарообразным камнем. Туда мы должны выйти, чтобы не сбиться с общего направления. Решаем подниматься на Аурсяк по одной из каменных рек, самой близкой к нашему маршруту.

   Начинаем подъем. Первоначально всем нравится поднимать­ся по каменной реке. Идешь словно по каменной лестнице. Толь­ко вот ступени уж очень громадны, различны по размерам и не­одинаковы по высоте. Скоро эта нескончаемая лестница в небо начинает всех утомлять, выматывает силы. Но другого, более легкого пути нет. Попадаются сначала редко, а потом все чаще и чаще камни, покрытые пышным мхом, с обильно рассыпанной по ним крупной черникой. Наклонишься, схватишь горсточку, а за ягодками тянутся длинные, раскидистые веточки черничного кустика. Мох пророс сквозь кустики черники, дотянулся до кон­чиков веточек, скрыл их - вот и остались на его поверхности только ягодки. Словно кто-то рассыпал их по ковру из мха на камнях. Чем выше идем по каменной реке, тем чаще начинают встречаться такие ягодные камни.

   Появляется сосновый лес, растущий прямо по руслу камен­ной реки, между отдельными глыбами камня. Громадные сосны раскиданы редко - несколько десятков метров между стволами. Некоторые сосны стоят прямо на каменных валунах, свесив во все стороны корни - щупальца. Много упавших деревьев. Лежит такой великан с вывороченными корнями, а между корнями так и остался зажатым громадный камень. Стволы сосен, растущих по каменной реке, золотисто-желтые. Между крупными деревь­ями разбросаны мелкие сосенки, кустики бузины и рябины, усы­панные ягодами. Теперь уже все каменные глыбы в русле реки покрыты ковром из мха и черники.

   Русло каменной реки поднимается все круче и круче. Лес ис­чезает. Отдыхать приходится чаще. Сбросив рюкзаки, все соби­рают чернику. Лежа на камне, рвут и горстями направляют в рот. Такие привалы всем нравятся, время на отдых затягивается. Приходится принуждать на подъем. Надо спешить. По мере подъема в гору сталкиваемся с новыми каменными реками, ко­торые то слева, то справа вливаются в нашу, основную. По ка­кой из них подниматься вверх? Иногда в выборе помогает еще виднеющаяся, выбранная нами как ориентир, интересная скала на вершине гребня. Но чаще всего, когда ориентиры не видны, путь подсказывает чутье, помноженное на опыт.

   На пути начинают попадаться каменные водопады - навалы каменных валунов высотой в 10 - 20 м, за которыми русло реки идет опять с определенным наклоном. Как же трудно с тяжелы­ми рюкзаками взбираться на такие стены! Кое-кто решается по­кинуть русло реки - сойти в лес и там обойти этот каменный во­допад. Но это оказывается почти невозможным. Сразу тонешь в густой и высокой траве с ползучим кустарником подлипника или в густом осиннике, да и крутизна такая, что поминутно сполза­ешь обратно. Забираться можно только на четвереньках, будучи придавленным к земле рюкзаком. Уж лучше по каменным валу­нам. По крайней мере, за ноги ничто не цепляется, да и обратно не сползаешь. На каждый камень приходится взбираться как на крепостную стену. Подтягиваемся на руках, ползем на животах. Помогает взаимная выручка. Тяжело, но никто не жалуется. Иногда даже раздается дружный смех, это кто-нибудь вовремя бросит острое словечко или меткое определение наших, далеко не спортивных поз под тяжестью рюкзаков. Особенно бурное оживление возникает, когда приходится подталкивать снизу и вытягивать сверху за лямки рюкзака и за руки выбившегося из сил классного руководителя. Замечательно, что никто не обижа­ется. Смех помогает преодолевать препятствия.

   Преодолев очередной каменный водопад, на время замираем, но не от усталости, а от открывшейся красоты. Мы, оказывает­ся, поднялись уже довольно высоко. До истока каменной реки остается метров двести, выше идут уже альпийские луга. А вот внизу - громадная каменная река. Со всех сторон в нее вливают­ся новые и новые каменные реки. Неужели мы только что про­шли весь этот каменный хаос? Смотришь сверху на пройденный путь и невольно чувствуешь себя героем, сильным и выносли­вым. Надо же такое преодолеть!

   Серые ленты каменных рек, сбегающие вниз среди моря зе­леных лесов, непрерывно объединяясь, укрупняются, набирают силу и мощь, пока, наконец, не объединяются в одну очень ши­рокую каменную реку. Из-под нее-то и вытекает один из прито­ков реки Нуры. Там мы начали свой путь на Аурсяк. Дальше по гребню противоположной горы просматриваются отдельно раз­бросанные по густому лесу мрачноватые скалы. Где-то по этому пихтовому лесу нами проложена тропа.

   Под нами шумит вода. Ее шум вызывает у всех желание на­питься. Но вода глубоко под каменным навалом. Все наши по­пытки достать воду заканчиваются неудачей. Вместо воды на со­седних скалах, по карнизам скал и просто в их щелях, находим массу ягод брусники. Но она не созрела. Только отдельные ягод­ки начали краснеть. Идем дальше. В самом начале каменной ре- ки обнаруживаем родник. Вода замечательная и по чистоте, и по вкусу. Вот уж поистине родник молодости, силы и здоровья!

   Альпийский луг весь в цветах, нежно-розовых, белых и сире­невых. В ширину всего метров триста, верхней кромкой прижи­мается к основанию скальных гребней. В длину же он тянется вдоль всего хребта, конца ему не видно. По всему альпийскому лугу разбросаны серые пятна - это островки каменных осыпей среди зеленого буйства луга. Стараемся двигаться по лугу, выби­рая участки с низкой травой - это сухие, хорошо обдуваемые взлобки. Здесь трава ниже и реже.

   Наталкиваемся на чудо: маленькие карликовые елочки, каж­дая не выше одного метра, удивительно правильные по форме и уж очень аккуратные! На кончиках их веток стоят вертикально, как новогодние елочные свечки, замечательные шишки. Они не висят, а именно стоят, опираясь на кончики веток, по две-три шишки вместе. Шишки тонкие, длинные, и не желтые или свет­ло-коричневые, как обычно, а ярко-фиолетовые. Их так много, на одной елочке высотой меньше метра мы насчитали 84 шишки. В таком наряде все елочки невероятно красивы. Такая елочка могла бы украсить новогодний праздник. Наряд из таких изящ­ных цветных шишек оригинальнее и красивее любых игрушек. Какие же чудеса творит природа в наших высокогорных лесах!

   Еще сотня метров по альпийскому лугу, и мы стоим перед но­вым чудом. Вокруг каменных осыпей растет удивительно краси­вый можжевельник. Кусты его чуть ниже роста человека, одина­ковые, словно подстриженные. Зелень хвои яркая, и все кусты унизаны ягодами. Это и поразило. Ягод огромное количество. Одни ягоды сизо-черные, спелые, прошлогодние. Другие светло- зеленые, молодые - ягоды этого года. На одних и тех же веточ­ках ягоды двух лет. Ягоды можжевельника зреют два года. Сколько же пропадает ягод?

   Пробираемся сквозь можжевельник. Вокруг нас волна уди­вительно приятного смолистого аромата можжевельника. Выхо­дим на каменные куртины, они почему-то на один-два метра ни­же поверхности луга. Не успеваем сделать и нескольких шагов, как раздаются возгласы удивления и радости. На камнях лежат крупные кисти спелой малины. Почему она здесь так рано по­спела? Кусты малины низкие, коренастые, растут между камня­ми - по щелям. Нагретые солнцем камни отдают свое тепло ма­лине, удлиняют теплое время суток и, видимо, ускоряют ее со­зревание. Под тяжестью ягод кисти малины лежат прямо на кам­нях. Ягоды необычайно сладкие и душистые. Получаем огром­ное удовольствие. Почему на Аурсяке так много разных ягод и в таком изобилии? Или это год такой ягодный?!

   Однако надо двигаться дальше. Еще один рывок, и мы будем на вершине хребта. Последний рывок оказался самым тяжелым. Крутизна такая, что ползем на четвереньках, хватаясь руками за кустики и за траву. Рюкзаки тянут назад. Иногда скатываемся назад. Снова ползем вверх, обливаясь потом. Как же точно на­зван этот хребет, Аурсяк - «тяжелая ноша». Да, наши рюкзаки для такого подъема очень тяжелая ноша. Но с вершины горы открывается прекрасный мир. На запад, прямо перед нами встал длинный и широкий с плоской вершиной горный хребет Ярак- таш. В южной части его видны красивые скальные образования, известные в Белорецке под названием «каменные бабы». Про этот памятник природы имеются даже легенды.

   Северный конец Яракташа упирается в громадный горный массив, увенчанный двуглавой вершиной. Западная из них, наи­более высокая - Ямантау, восточная пониже - Куянтау. Между ними на большой высоте - горный перевал. Это цель нашего по­хода. Через пару дней мы должны быть на самой вершине. Пра­вее Куянтау, дальше к юго-востоку стоит горный великан, уди­вительно мрачный, почти черный, это Шихташ.

   Весь горный массив Яракташа с нашей стороны рассечен тремя глубокими щелями - распадками на части. Начинаясь вы­соко в разных концах хребта, далеко друг от друга они сходятся внизу, где-то в его средней части. Под густым покровом мощно­го таежного леса разглядеть ничего невозможно. Догадаться, од­нако, можно, что по этим распадкам бегут бурные горные пото­ки. Внизу, возможно, объединяются в один и вливаются в Боль­шой Инзер, бегущий вдоль подошвы Яракташа. Лес так близко подступает к Инзеру, что реки практически не видно. Видна только узкая щель между вершинами высокорослых елей. По этой узкой темнеющей щели можно догадаться о реке.

   Наш путь туда - к реке, там должен быть наш сегодняшний ночной лагерь. Туда еще далеко. Недостаток времени заставля­ет нас спешить. Как нарочно, на вершине Аурсяка столько инте­ресного, что уйти невозможно. Делаем привал и спешим ознако­миться с вершиной. Прежде всего идем к скале, которую еще в начале пути избрали себе ориентиром. Это огромная скала с плоской вершиной. Каменный шар на этой вершине оказался та­ким громадным, что, когда мы взобрались на площадку под ним, то почувствовали себя по сравнению с этим шаром букашками. Какие силы его создали? Как он попал на эту ровную большую горизонтальную площадку? Даже подниматься к нему надо, как в храм, по ступеням громадной широкой лестницы. Только сту­пени этой лестницы по два-три метра высотой каждая! Камен­ный шар лежит так, что, кажется, толкни его посильнее, и он с невероятным грохотом, все разрушая и сметая на своем пути, об­рушится с горы в долину между горами. Но силы такой, чтобы столкнуть его, к счастью, нет и у самой природы.

   По всему гребню Аурсяка разбросано большое количество скальных нагромождений. Одно из них особенно интересно. По­хоже на остатки разрушенного древнего города. Если посмот­реть с высокой соседней скалы, можно найти продольные и по­перечные улицы, а между ними остатки разрушенных фундамен­тов, как будто улицы завалены кусками-глыбами от развалив­шихся стен зданий. Под северной стеной под этот город есть ход большой и широкий. К сожалению, время не позволило хотя бы заглянуть туда.

   За каменной стеной увидели еще одно чудо - среди дремучего леса стоят небольшие каменные столбы, чуть выше деревьев. Стоят тесно. Проходы между ними заросли пихтовым лесом. Са­ми столбы тоже поросли лесом, деревья цепляются корнями за щели в скалах. Только что считали, что здесь, в этом городе, ве­ками не был человек, а вдруг увидели очень слабую струйку блед­но-голубого дымка. Источник дымка, затухающий костер, мы об­наружили между каменными столбами. Да, здесь все говорит о присутствии людей. Вытоптанная досуха и измельченная в труху трава. Небольшое, но выгоревшее до корней деревьев кострище с еще горячими угольками и, наконец, гнезда-постели между камен­ными глыбами у костра. Вещей никаких нет. Людей тоже.

   И все-таки нас смутило, что мы невольно вторглись в чужое обиталище. Не осмотрев загадочных скал - столбов уходим. Так и остались эти каменные столбы для нас загадкой. Как они воз­никли? Что собой представляют? А после внезапной встречи чу­жого убежища загадка стала вдвойне интересной.

   Жаль уходить, но солнце начинает клониться к закату. Нам нужно спускаться к реке дремучим лесом еще не меньше трех километров. Быстро спускаемся с альпийского луга, входим под крону пихтового леса. Деревья-великаны стоят тесно, схватив­шись длинными нижними ветками, как руками, друг за друга. Вместо часа спускаемся больше двух. За солнцем все-таки не ус­певаем.

   Река появилась так неожиданно! Без обычного представле­ния о берегах. Деревья и ветвями и корнями нависли над водой. Берега подмыты, спуска к воде нет. Нет даже маленьких поля­нок для палаток и костра. Большой Инзер здесь бежит в тесной щели из очень крупных деревьев. Спешим с переправой через реку. Вершины гор еще освещены солнцем, но в таком дремучем лесу сумерки сгущаются быстро.

НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ В МЕДВЕЖЬЕМ ДОМЕ

   По пояс в воде переходим Большой Инзер. Противополож­ный правый берег высокий, обрывистый и сильно подмыт водой. Повсюду, в воде и над водой, торчат корявые корни деревьев. Идем по воде вдоль берега, ищем, где можно выбраться на бе­рег. Рюкзаки стараемся держать как можно выше. Посмотришь сзади, плывут по воде одни рюкзаки.

   Вскоре обнаруживаем небольшой просвет между деревьями - к нашей радости, в обрывистом берегу кто-то, будто для нас, проделал тропу. Выбираемся по ней на берег. На самом обрыве берега маленькая лужайка. Шесть палаток на ней мы поставим, но места для костра и дров уже не будет. Решаем полянку оста­вить для костра. Палатки ставим под кроной громадных пихт, высокой стеной окруживших лужайку. Для этого обрубаем у них нижние ветки. Крепим палатки за корни и ветви деревьев. Даю команду - все палатки ставить дверями к костру. Ребята ставят палатки для себя и для девочек, девочки готовят запоздалый ужин. До ужина готовим дрова, как всегда, в огромном количе­стве - на всякий непредвиденный случай. Дровами занимаем чуть ли не половину всей площадки.

   После сытного ужина усталости как не бывало, а ведь за день вымотались очень сильно. Пылает, потрескивая, огромный кос­тер, звучит гитара, раздаются туристические песни. Молодые, звонкие голоса то вдруг взметнутся в небо, то низко поплывут над рекой вместе с дымом костра. Время от времени песни пре­рываются громким раскатистым смехом.

   После двенадцати ночи иду со своим помощником Василием Гуненковым устраивать на ночь нашу палатку, самую крайнюю на обрыве над рекой. Уже заканчиваем готовить постели, как вдруг обращаем внимание, что шум у костра внезапно стих. Ти­шина. Какое-то беспокойство сразу охватывает нас. Выбираем­ся из палатки, идем к костру.

   На бревнах у костра большой дружной группой сидят наши туристы. На лицах у всех испуг. Смотрят в одном направлении. Перед ними стоит обросший, оборванный бродяга и что-то тре­бует. За спиной у туристов, за кучей хвороста, вижу второго та­кого же оборванца. Из-за ветвей пихты огнем костра высвечи­вается мохнатая голова еще одного. Подхожу ближе, строго спрашиваю: «В чем дело?» Все молчат. Трогаю за плечо близ- сидящую Надю П., прошу объяснить, что происходит? Оказы­вается, бродяга грубо требует у ребят, чтобы ему дали соль. Обращаюсь к нему с тем же вопросом. Молчит. Но явно меня­ется его настроение. Начинает оглядываться по сторонам. Уг­рожающий вид меняет на просительный. С трудом выдавлива­ет из себя: «Дайте соли!» Оказывается, мое появление у кост­ра, а затем и моего помощника, явно расстроило их планы. Ре­бята понемногу приходят в себя, один за другим поднимаются с бревен у костра, группируются рядом со мной. Прошу дежур­ных подать мне, начатую сегодня пачку соли. Режу ножом ее на две части. И одну половину вместе с буханкой хлеба отдаю бро­дяге. В упор рассматриваю его. Волосы на голове и борода дав­но не стрижены. Головного убора нет. Грязный, глаза злые, ко­лючие. Рубаха без пояса. Сам весь оборван. На ногах галоши или сапоги без голенищ, привязанные к ногам веревочками. Соль и хлеб берет молча. Не благодарит. Спрашиваю: «Кто вы такие?» Сначала молчит, потом со злостью и какой-то гордос­тью отвечает: «Сыны России». Спрашиваю: «Где вы «сыны» живете и сколько вас таких «сынов»?» Уже уходя, через плечо бросает мне: «Сколько нас? На вас хватит! А где живем - не ва­ше дело!»

   Провожаем их взглядом, пока они не скрываются в чаще ле­са на другом берегу реки. Некоторое время у костра царит рас­терянность. Постепенно испуг проходит, и все одновременно, пе­ребивая друг друга, начинают обсуждать происходящее. Подни­мается смех. Каждый пытается изобразить позу и выражение лица своего товарища, когда у костра вдруг появился неизвестно откуда взявшийся, страшный бродяга. Оказывается, двух других, за спиной у себя, ребята сначала не видели. Когда напряжен­ность спала, умолк смех, начали строить догадки. Что это за «сыны»? Что здесь в такой глуши делают?

   Приходим к выводу, что это бежавшие из заключения уго­ловники, временно скрывающиеся в лесу. Вспоминаем таинст­венную струйку дыма, быстро исчезнувшую. Внезапно опустев­шее, обжитое место среди таинственных каменных столбов. Ес­ли наш вывод верен, то мы отделались сравнительно легко: по­ловиной пачки соли и буханкой хлеба. Они явно рассчитывали на большее - провизию, рюкзаки и одежду. Что их напугало? Не только то, что нас много, но и опасение, что у нас может быть оружие!

   Еще около часа сидим у костра, затем ребята расходятся по палаткам. Первый раз за все время походов устанавливаем ноч­ное дежурство: по три мальчика, и меняться через каждый час. Первыми дежурим мы с Васей Г. Заставляем все убрать в палат­ки. Топорики тоже убрать и держать при себе в палатках. Спаль­ники и палатки хорошо зашнуровать. Ночь у воды может быть холодной. Мы с Васей маскируемся за кучей хвороста у костра и вслуи -ваемся в ночную жизнь таежного леса.

   В палатках идет разговор, звучит смех. Долго не могут уго­мониться. Постепенно шум стихает. Некоторое время слышатся еще отдельные голоса. Замолкают и они. Из некоторых палаток раздается похрапывание. Потрескивает хворост в угасающем костре. Где-то вдалеке раздается одиночное уханье филина. Ря­дом с нами беспокойно попискивает какая-то птичка. Видимо, ее тревожит тепло костра. Под ногами у нас в куче хвороста начи­нается отчаянная возня, это лесные мыши добрались до остат­ков ужина и устроили настоящий пир. Время идет. Кончилось наше дежурство. Надо будить смену. Жалко. Да и уходить от ко­стра пока не хочется. Лежа на спине, смотрим в бездонное звезд­ное небо. Вернее, в его маленький клочок над самым костром, да в отдельные просветы между ветвями деревьев, где нет-нет да и блеснут отдельные яркие звездочки. Беспокоят звуки над рекой. Не мирное журчание воды, подмывающей близкий берег, а от­дельные глухие всплески, бульканье и какие-то шлепки по воде, словно кто-то переходит реку вброд. Но каждый раз звуки за­канчиваются кряком уток. Это успокаивает, недругов нет.

   Будим смену дежурных. Инструктируем, помогаем устроить­ся. Наказываем, чтобы через час разбудили другую смену. Сами уходим в палатки. Времени три часа ночи. На горах, наверное, уже начинает светать, а у нас в ущелье глубокая ночь. Костер чуть горит. Не успеваем уснуть, как улавливаем новые, теперь уже тревожные звуки. Недалеко хрустнула ветка, через мину­ту - ближе, вторая и третья. Слышатся странные шумные вздо­хи - потягивание в себя воздуха. Звуки нарастают. Становятся громче. Кто-то не боится, что может разбудить весь лагерь. Раз­дается злобное предупреждающее рычание. И вдруг рядом мед­вежий рев! Он глушит крики дежурных. Весь лагерь оказывает­ся на ногах.

   Придерживаю рукой Васю, готового выскочить из палатки, прошу немного повременить. Ребята почти взрослые, надо дать им возможность принять первые меры самим. Посмотрим, как они будут вести себя в минуты опасности. Медведь не так опасен, как бродяги. В лагере нарастает шум. Все спешат к костру. Кос­тер ярко и жарко вспыхивает. Среди общего шума раздаются ра­зумные команды. Кто-то кричит: «Кидай больше хвороста в ко­стер!» Другой голос: «Стучите посудой! Бейте палками по вед­рам! Кричите, шумите громче!»

   По рявканью определяем, что медведь спешно уходит вглубь леса, однако рявкать не перестает. В это время ребята обнару­живают, что у костра нет Тани Б., которая крепко спала и, по- видимому, не сразу выбралась из палатки. Кричат ее, чтобы ско­рее выбиралась из палатки и бежала к костру. Медведь в это время снова стал приближаться к лагерю. Это становится непо­нятным. Мы с Васей выходим из палатки, но не мешаем ребятам действовать самостоятельно. Ведут они себя правильно. Нор­мальный медведь должен давно отступить и уйти подальше или, наконец, где-нибудь затаиться. Этот ведет себя необъяснимо. Создается впечатление, что он хочет прорваться через лагерь и обязательно по тропе, а мы тропы ему не освобождаем. Танина палатка стоит как раз на тропе. Но почему все-таки медведю нужно обязательно пройти только в одну сторону, к реке? Поче­му он не хочет уйти в лес, в гору? Почему, наконец, не хочет обойти лагерь стороной, левее или правее нас? Даже костер и присутствие большого количества людей не пугают его.

   В этот момент из Таниной палатки раздается крик. Можно подумать, что в палатке идет борьба. Таня продолжает кричать. Бросаемся к палатке. В суматохе налетаем на палаточные рас­чалки. Обрываем их. Палатка падает. Таня кричит еще сильнее и барахтается внутри упавшей палатки. Вытряхиваем ее из па­латки. Она плачет, зажимая голову руками. Спрашиваем Таню: «В чем дело? Что случилось?» Пытаемся ее успокоить. Даем го­рячего чая. Успокоившись немного, она начинает отвечать на наши вопросы.

   Услышав команду выбегать к костру, она боялась выбежать, как ей казалось, навстречу медведю. Дело в том, что ребята на­рушили команду «ставить палатки выходом к костру» и постави­ли эту палатку как раз наоборот. Когда, наконец, подбадривае­мая непрерывными криками, она бросилась бежать из палатки, то налетела на стойку - толстую кривую палаточную палку - и получила удар по лбу. Поняв, что произошло, ребята оглуши­тельно хохочут. После острого напряжения наступает разрядка. Хохот не скоро смолкает. Каждый со смехом рассказывает о своих страхах.

   Занятые Таней, мы на время забываем про медведя. Время от времени он продолжает подавать сердитый голос. В чем де­ло? Такого еще никогда не случалось с нами. Никак не могу по­верить, чтобы нормальный медведь рвался напролом через мно­голюдный лагерь с костром! Это невероятно! Вдруг в пихтарни­ке рядом с нами раздался резкий треск сухого валежника и сухо­стоя. Кто-то ломился через чащобу правее нас к реке. Раздается сильный удар о воду обвалившегося подмытого берега. Еще удар чего-то упавшего в воду. Сильные всплески воды, удаляю­щиеся от нас к другому берегу. И вот последние звуки пофырки­вания затихают в лесу. Ясно, медведь все-таки пробрался через лесной завал, обвалил подмытый берег и ушел на другую сторо­ну реки.

   Постепенно все успокоились. Наступила тишина. Обращаю внимание ребят, как плачевно иногда могут закончиться нару­шения дисциплины. Была команда: «Палатки ставить выходом к костру». Одна оказалась поставленной наоборот. Кроме того, чья бы тропа ни была, на тропе ставить палатки не следует.

   Ночь фактически уже заканчивается, надо идти досыпать. Чтобы успокоить девочек, ставлю их палатку впритык к своей, дверь в дверь. Когда укладывались спать, небо уже посветлело и на северо-востоке заалела заря.

   Утром все проспали. Неудивительно после такой неспокой­ной ночи. Пока готовится завтрак, идем с добровольцами осмат­ривать окрестности лагеря, чтобы установить причину странно­го поведения медведя.

   Оказывается, мы выбирались из реки на берег по медвежьей тропе. По тропе медведя-рыбака. Да и берег оказался не насто­ящим. В ста метрах за лагерем снова вода. Узкое, длинное, изо­гнувшееся полудугой озеро, точнее, протока. В эту протоку с трех сторон Яракташа вливаются три горные речки. Мы их ви­дели вчера с вершины Аурсяка. Тут собирается вода со всего восточного склона Яракташа, а выливается она в Большой Ин- зер одной глубокой протокой в пяти метрах за моей палаткой. Берега этого водоема топкие, заросшие камышом. Мы оказа­лись фактически на островке. Со всех сторон вода. Поставив ла­герь на тропе, мы тем самым закрыли выход с острова. Со сто­роны Большого Инзера выход закрыт подмытыми, сильно на­висшими над рекой берегами. В сторону Яракташа выход за­крыт топким, заболоченным берегом, хотя и узкого, но глубоко­го водоема. Всего одна тропочка, и ее мы перекрыли костром и палатками.

   В момент нашего прихода медведь находился на дневке у са­мой воды протоки. Тут мы нашли более десятка медвежьих ле­жек. Закрыв выход с острова, мы оказались в положении незва­ных гостей в медвежьем доме. Медведь, видимо, долго и терпе­ливо ждал, когда мы освободим тропу. Но время шло, а мы не уходили. Даже не замечали, что он за нами следит. Голод и страх вынудили его к активным действиям. Вот, оказывается, где объ­яснения его странного, на первый взгляд, поведения. Сырая поч­ва тропы позволила нам прочитать следы его ночного топтания. Раза три подходил он к лагерю и уходил обратно. Много раз пы­тался найти другой выход из своего дома. И, наконец, пошел на­пролом через чащобу из валежника и сухостоя к берегу, но тут под ним обвалилось не менее двух квадратных метров подмыва, и он вместе с землей и кустарниками рухнул в воду. Перебрать­ся медведю-рыбаку через реку большого труда не составило. Тем более, страх гнал его из своего дома.

   Ну, а беглые бродяги? Мы, оказывается, сами привели их за собой с Аурсяка. К нам и от нас они шли по нашей тропе. Преж­де чем перебраться через реку, они долго топтались на противо­положном берегу, напротив нашего костра, высматривая нас и наше хозяйство. Кстати, медведь и им испортил ночь, лишив воз­можности дождаться, когда же мы, наконец, заснем. Маленькая интересная деталь: переплыв реку, медведь выбрался на левый берег как раз в том месте, откуда бродяги следили за нами. Если бы мы все крепко уснули, то утром многого бы не досчитались. Из двух зол бродяги были, конечно, худшим.

   Во время завтрака на наш лагерь неожиданно вышла группа туристов в восемнадцать человек. Шли они по противоположно­му берегу реки. Приглашаем их к костру. Угощаем чаем. Оказы­вается, это туристы из Москвы - студенты авиационного инсти­тута, члены спортивного общества «Буревестник». Они тоже идут по азимуту на Ямантау, только исходная точка у них другая. Надо же так получиться! Два разных отряда. Два разных марш­рута, без дорог и троп по таежному лесу, и вдруг пересеклись в одной точке. Этой точкой оказался наш лагерь. И мы оказались в лагере, не успели уйти. В результате ряда случайностей такая интересная встреча.

   Мы собираемся подняться на Ямантау с юга, а они хотят обойти Ямантау справа и подняться на вершину с востока. Дого­вариваемся о дне и часе встречи с ними на вершине нашей горы. Ни мы, ни они в тот момент не предвидели, что впереди нас ждут серьезные и непредсказуемые приключения, которые задержат всех в пути не менее чем на трое суток и многое изменят в корне.

ПОЧЕМУ ВПЕРЕДИ СЕВЕР, КОГДА ИДЕМ НА ЮГ?

   Наш лагерь под водопадом действительно похож на сказку. Все единогласно соглашаются с этим. В глубоком распадке у са­мого водопада с трех сторон он защищен каменными стенами от непогоды, особенно от северо-западных холодных на этой высоте ветров. Внизу по обе стороны водопада две высокие площадки, все в зелени и ярких цветах, на каждой по три палатки. Между ни­ми ручей от водопада. Щели отвесных боковых стен заросли сире­невой альпийской астрой и целыми колониями ярко-синих коло­кольчиков на тоненьких ножках. Южная сторона до половины за­крыта близко подступившей опушкой елового леса. Вид на юж­ную сторону распахнут. Все отчетливо видно на десятки километ­ров вперед и в стороны. Ветерок приносит снизу сильный аромат только что зацветшей липы и еще каких-то цветов. Вода прекрас­ная, дров, сухостойных деревьев, в соседнем лесочке полно.

   Немного беспокоит только то, что наш лагерь так хорошо укрыт и от постороннего взгляда, и от непогоды, что мы и сами можем его не найти в непогоду или ночью. Стоит выбраться из распадка на его отвесные стены, отойти от них на полсотни ме­тров, и обнаружить лагерь уже невозможно.

   Хорошо это или плохо? Пока не задумываемся. А напрасно! Через несколько часов мы убедились в этом. Запасаем, как все­гда, много дров. Готовим ужин. Во время ужина все не спускают глаз с вершины Ямантау. Кажется, что она так близко. Горят желанием поскорее подняться на вершину. Однако день клонит­ся к вечеру. Подъем на вершину сам собой может превратиться в ночной. Это трудно и не под силу каждому. Обычно ночной подъем могут совершать только опытные туристы и обязатель­но в хорошую, устойчивую погоду. Моя же группа и днем на этой вершине еще не бывала.

   Пока ужинаем, погода начинает меняться. Ветер еще раз сменил направление, который раз уже за этот день! Снова подул с запада. Тучи, что полдня толпились у западного горизонта, опять двинулись на нас. Не прошло и получаса, как вершины Ямантау и Куянтау оказались закрытыми тучей. Только над пе­ревалом осталась узенькая полоска просвета. Но и здесь время от времени мохнатые клочья тучи проползают, цепляясь за ка­менные валуны перевала. У нас же пока солнце.

   Ребята дружно и настойчиво уговаривают меня начать подъ­ем на вершину Ямантау. Убеждаю, что времени на подъем недо­статочно. Захватит в пути ночь. В такую погоду это очень рис­кованно и опасно. К тому же и мало интересно. Внутри тучи и днем-то ничего не видно, тем более ночью. Оказывается, эта группа туристов, еще ни разу не поднималась в тучу. Им это очень интересно. Конечно, интересно, но лучше это сделать днем. Уговариваю отложить восхождение на завтра - до хоро­шей погоды. Но ребята умоляют подняться хотя бы до перевала, потрогать руками тучу, войти и выйти из нее. Приходится согла­ситься.

   Заправляем костер большим количеством дров, кладем по­верх три самых сырых ствола валежника, чтобы дольше горело и больше дымило. Нам нужен столб дыма над костром на все вре­мя нашего отсутствия. В лагере оставаться никто не хочет. В де­вять вечера налегке уходим из лагеря. На всякий случай под штормовки надеваем пленки. Защитят они нас от ветра и хотя бы немного от дождя. Забираем с собой все карманные фонарики.

   Где-то рядом должна быть тропа на перевал. Надо ее найти. Выбираемся из своего распадка на левый его берег. Идем вдоль склона горы на запад. Тропим свою тропу. Через двести-триста метров выходим на туристическую тропу и начинаем подъем на перевал. Даю команду идущим сзади поставить надежные вешки на свороте с главной тропы к нашему лагерю, а на самой тропе сделать завал, чтобы не проскочить место сворота. Без этого но­чью нам свой лагерь не найти.

   Поднимаемся на перевал. Тучи спустились еще ниже. Пере­вал полностью закрыт. Даю возможность поиграть с тучей. Вой­ти в нее и выйти. Все делают это по десятку раз. Нужно бы вер­нуться в лагерь, но все умоляют двигаться только вперед, на вер­шину Ямантау.

   Солнце тем временем закатилось, быстро темнеет. Но в тучи и без того ничего не видно. В холодную погоду удивительно лег­ко подниматься. Быстро заскочили на перевал. Решаемся быст­ро заскочить и на главную вершину, несколько минут побыть наверху и тут же по своему следу спускаться вниз. Всех соблаз­няет возможность «проскочить» тучу, оказаться выше нее в чи­стом и светлом небе. Требую четкого соблюдения дисциплины. Полног о повиновения. Никаких отклонений от маршрута. Объ­ясняю, чем может закончиться любое самовольство. Интервал между людьми не более двух метров. Замыкающим ставлю са­мого опытного и с ним классного руководителя. Сворачиваем с тропы под углом в девяносто градусов влево и начинаем подъем. Подъем идет действительно легко и быстро. Через тридцать ми­нут мы на вершине. Тучу «проскочить» не удалось. Она стала много гуще и темнее.

   Вершина Ямантау - это огромное каменное плато. Ширина его, наверное, триста-четыреста метров и длина около двух ки­лометров. Мы вышли на южную точку. Нужно быстро спускать­ся обратно вниз, как договорились. Но в темноте ребята абсо­лютно ничего не увидели, даже представления о плоской верши­не с каменной тундрой составить не могли. Спрашивают, где же самая высокая точка? Где обелиски, памятные доски? Где почто­вый ящик? Все это в северной части плоской вершины. Ребята рвутся, конечно, туда. На это потребуется еще минимум час вре­мени, теперь уже ясно, ночного. Это много сложнее, да и курс надо снова менять. Снова настойчивые уговоры. На этот раз и классный руководитель на стороне ребят. Раз нужно менять курс, то необходимо хорошо заметить место, где мы поднялись на вершину. Все случаи потери людей на вершинах гор и связан­ные с ними несчастные случаи происходят потому, что туристы теряют место подъема и «спускаются не туда, куда надо». Чтобы не оказаться в таком положении, выкладываем из камней столб - тур. Спуск потом должен проходить только отсюда. Обстанов­ка тем временем ухудшается, Пока лезли в гору, гора защищала от пронизывающего ветра. Здесь, на вершине, ветер так и ре­жет. Спасает только пленка под штормовками. Пока таскаем камни и выкладываем тур, немного согреваемся.

   От каменного тура меняем курс - вправо, идем под прямым углом (опять девяносто градусов) прямо на север. Начинает мо­росить холодный дождичек. К почтовому ящику подходим уже мокрые, В полной темноте находим почтовый ящик. Сбившись в тесную группу, забившись в щель в полуразваленном останце, при свете фонариков читаем оставленные письма, записи в кни­ге и регистрацию туристов в ежегодном журнале. Записи пест­рят сообщениями о заблудившихся и даже о пропавших. Сейчас мы и сами подвергаемся огромному риску - можем не найти свой лагерь ночью.

   Делаем свои записи, регистрируемся и оставляем сообщение туристам «Буревестника» о месте нахождения нашего лагеря. Становится еще холоднее, ветер усиливается, к дождю добавил­ся мокрый снег. Он быстро залепил наши спины, плечи, головы. Снег в середине июля! Если бы не холод, мы, наверное, радова­лись бы снегу в середине лета. Холодный ветер не дает возмож­ности вылезти из щели в скалах. Через полчаса дождь перестал, но зато снег пошел сильнее - сухой, колючий. Нужно уходить, пока не замерзли. Наступает самый ответственный момент - в полной темноте идти прежним путем. Надо найти свой тур на южном краю плоской вершины и только оттуда начать спуск. Только при этом условии при спуске мы попадем на южный пе­ревал.

   Идем точно на юг. Нужно быть предельно внимательным чуть не на каждом шаге. Однако замерзшие туристы рвутся впе­ред, нарушают дисциплину. Неожиданно пять мальчиков броса­ются влево, прыгают по камням вниз, кричат, что они нашли тур. Требуем вернуться. Ни о каком туре и речи не может быть. Сигналим фонариками, кричим. С огромным трудом возвраща­ем их назад. Теряем время. Конечно, ругаем их за нарушение дисциплины. Вот конкретный пример, когда люди могли поте­ряться! Потеряв нас, они, конечно, потом ни нас, ни лагеря уже не нашли бы. Они оправдываются, говорят, что ошиблись, при­няв случайную кучу камней за наш ориентир.

   Идем дальше по своему маршруту. Снег опять сменился мо­росящим дождем. Проходит не более десяти минут, и снова нару­шение дисциплины. Исчезли те же мальчики, раньше времени свернули влево вниз. Сколько ни кричали, ответа нет. Фонарики один за другим выходят из строя. Положение становится серьез­ным. Южного перевала они не найдут. Уйдут вместо юга на вос­ток или даже на северо-восток. Там встанут перед ними новые горы, много гор, где на десятки километров нет никаких жилых мест. Сходим с маршрута. Идем за ними вниз. Надеемся догнать. Кричим в два десятка глоток, светим оставшимися фонариками. Только через полчаса находим их, перепуганных, растерявших­ся, не знающих, куда идти, что делать. Единственно, что можно понять из их объяснений - они очень рады, что мы их нашли. Объяснения дать не могут, дрожат от холода и перенесенного страха. Многие начинают их жалеть. Но оставить без последст­вий их поступок нельзя. Такие ненадежные товарищи в дальней­шем лишаются права на участие в новых походах.

   Найдя ребят, мы сами оказались не в лучшем положении. Со­шли с маршрута, потеряли ориентиры. Где сейчас находимся, не знаем. Правильное решение может быть только одно. Вернуть­ся снова на вершину и встать на свой маршрут. Но холод, дождь и мокрый снег, кромешная темнота и уверенно набирающий си­лу штормовой ветер лишили нас этой возможности. Спасают по­ка нас только пленки, надетые под штормовки. Спина, грудь и живот пока сухие и теплые.

   Чтобы найти нашу тропу в лагерь, нам нужно идти только на юг. Но мы не знаем, на какой высоте находимся. Если выше пе­ревала, то, двигаясь на юг, мы проскочим перевал. И тогда тро­пы в лагерь нам долго не видать. На всякий случай, считаем, что надо спуститься ниже, а потом уже двигаться на юг. Спускаемся очень осторожно, в такой темноте и при такой крутизне по мок­рым камням не разбежишься. Все время сверяемся с компасом. Гольцовая зона горы вдруг закончилась. Склон стал более отло­гий. Немного потеплело. Мокрый снег прекратился. Идет косой очень мелкий дождичек. Под ногами каменных навалов нет, зна­чит, спустились на альпийский луг. Однако очередная проверка по компасу показывает, что идем мы уже на восток. Но курса мы не меняли?!

   Бежим дальше, на ходу поглядывая на компас. Стрелка мед­ленно, но настойчиво склоняется на север. И, наконец, уверенно показывает на север. В чем дело? Все это время мы считаем, что идем по прямой. Может быть, с компасом что-то случилось? Вы­нимаем еще два. Все три указывают на север. В горах у нас ино­гда бывает, что компас начинает «шутить». Но не на сто восемь­десят градусов?! Волнуемся, обсуждаем, но бега пока не останав­ливаем.

   И вдруг натыкаемся на тропу. Всеобщая радость. Без всякой команды бегут по тропе вниз. Куда? В лагерь! Но ведь лагерь должен быть как раз в противоположной стороне. Стоило боль­шого труда остановить группу. Остудить их преждевременную радость. Дорога с вершины Ямантау в лагерь может быть толь­ко на юг. Мы же бежим с этой вершины на север. Поднимались на вершину, ветер нас ударял в левое плечо. Спускаясь с верши­ны обратно, мы должны принимать удар ветра в правое плечо, а он дует опять в левое. Спускаясь с Ямантау, мы должны выйти на тропу справа с запада, а мы вышли сейчас на тропу слева с востока. Это может быть только в одном случае, если бы мы спускались с Куянтау. Но мы там не были! Так куда же мы сей­час бежим?

   Нахожу укрытие от ветра и дождя, усаживаю там плотнее группу, чтобы согревались теплом друг друга. Даю наказ развес­ти костер, так как топливо теперь появилось, сухие корни погиб­шего можжевельника. Никому не отлучаться, с места не уходить. Ждать моего возвращения. Сам ухожу в сторону. Зрительно со­здаю объемную модель Ямантау, Куянтау и перевал между ними. Мысленно прокладываю маршрут по этой объемной модели с момента второго бегства «нарушителей». Ищу, где мы допустили ошибку. Ошибки нет. Проверяю несколько вариантов. И вдруг мелькнула догадка. А что, если на первом спуске при погоне за сбежавшими спустились сразу ниже перевала? Там, на той высо­те склоны Ямантау, перевала и Куянтау, смыкая ъ между собой, образуют подобие спирали. Там, идя по горизонтали все время вперед, можно прийти на то же место, с которого вышел.

   Но в этом случае мы должны были хотя бы раз перейти тро­пу. А мы ее не переходили. А так ли? Ведь пониже озерка есть участок метров двести, где тропы и днем почти не обнаружить. Все ясно. Бегу к ребятам. Даю команду строиться на тропе. Все встают в походную цепочку, но опять лицом вниз по тропе. Кста­ти, а где же костер? Объясняют, что израсходовали все спички, а костер не смогли разжечь. Но теперь уже не до костра. Даю команду «Кругом»! и веду всех по тропе вверх, в гору, т. е. на юг. Общее недовольство. Одни начинают роптать, другие хмурю от­малчиваются. Всех тянет вниз по трюпе, ведь наш лагерь постав­лен внизу. В гору идут неохотно. Молча. Еле переставляя ноги. Но вот и перевал. Еще минут пять ходу, и мы на своей тропе, на южной стороне перевала. Громкое «ура»! Угрюмости и недо­вольства как не бывало! Только что еле тащили ноги, а тут пры­гают и пляшут.

   Спуск по тропе идет быстро. Опять нарушают дисциплину. Бегут вперед, обгоняя друг друга. Но радоваться оказалось еще рано. Замечаю, что спускаемся значительно дольше, чем надо. Однако ни одной вехи, ни одного маячка не встретили, да и за­вала нет. Опять нужны розыски. В чем же дело? Выясняется, что команду поставить на трюпе вешки и устроить завал не вы­полнили. Опять те же мальчишки! Но в тот раз с ними шла их классный руководитель! Дым костра не видим. В такую погоду костер могло залить дождем и залепить мокрым снегом. Запах дыма не чувствуем, но в такой ветер дым относит от нас в сто­рону Куянтау. Где же наш хорошо скрытый лагерь? Ясно, что левее тропы. Но где именно? Как низко спустились мы с пере­вала? Вот когда мы почувствовали, что хорошо скрытый лагерь плохо для нас.

   Группу усаживаем на тропе для ориентировки. Шесть чело­век с фонариками выстраиваются на тропе цепочкой - неводом для прочесывания местности левее тропы. Проходим неводом раз - обнаруживаем болото. Оно было много ниже лагеря. Воз­вращаемся на тропу, поднимаемся выше. Идем на второй заход. Снова болото. Переходим его, натыкаемся на каменные осыпи. Это может быть только гольцовой зоной южного склона Куян­тау. Идем вдоль осыпей выше. Вдруг начинаем улавливать запах дыма. Круто разворачиваемся влево. Идем теперь набродом на тропу. Буквально натыкаемся на свои палатки. Даже вздрагива­ем от неожиданности.

   Костер потух, не прогорев. Дождь и мокрый снег все-таки за­гасили его. Разгребаем угли, находим жар, валим на него хворост сухостоя. Минут через десять вспыхивает яркое пламя. Огнен­ный столб поднимается в ночное хмурое небо и, как луч прожек­тора, сигналит ребятам на тропе общий сбор в лагере. В ответ слышим крики «Ура-а-а-а!» Группа ликует снова, на этот раз уже вполне заслуженно. Мы в лагере.

   Семь часов ночных похождений на вершине Ямантау, да еще в такую плохую погоду! Многому научила нас эта ночь! Ставим чай сразу в трех ведрах. Отогреваемся теплом костра и горячим сладким чаем. С удивлением отмечаем, что никто никогда не вы­пивал за раз так много чая. Забегая вперед, можно сказать, что потом никто даже ни разу не чихнул. А ведь всю ночь мокли и мерзли в такой стуже, в снегу и при штормовом ветре!

   В пять часов утра ложимся спать. Все закрыли низкие, очень плотные и тяжелые тучи. Все, даже наш лагерь! Дождя нет, но заметно холодает. Ветер свирепствует, гудит, свистит и воет у нас над головой. А в лагере его нет. Отвесные скальные стены нашего распадка хорошо укрыли нас от непогоды. Только водо­пад заметно прибывает. Шум его нарастает. Засыпаем под вой ветра и шум водопада. Мертвецким сном спим в сухих и теплых спальниках в палатках. Даже не слышали, как в пятидесяти мет­рах ниже нас ветер выворотил с корнями три большие пихты.

   Утро пугает нас. Обе вершины по самый наш лагерь закры­ты тучами. В разрывах туч и под ними белеет в ярких лучах солнца снежный покров. Июль месяц, а горы в снегу, и не в зим­нем, а в свежевыпавшем. Кругом чистое, сине-голубое небо, яр­кое солнце, а вершины Ямантау в страшных тучах. Яростный ве­тер рвет их. Казалось бы, достаточно получаса, чтобы ветер по­рвал на куски и разметал по небу всю тучу. Но проходит время, рваные клочья летят из тучи, а туча не уменьшается, даже ста­новится больше. Водопад грохочет. Воды становится все боль­ше. Между палатками бежит уже речка. Лагерь разделен на две половины. Приходится делать из жердей мостик, чтобы общать­ся и ходить к костру. Между каменной стеной и водопадом оста­лась совсем небольшая щель, и сухим через нее не проскочишь.

Книга: По тропам Южного Урала. авт. А. И. Дмитриев 2008 г.